Палач и Удав

* * *

Ознакомив Матиша с фактической стороной дела, я поинтересовался, есть ли у него какие-либо соображения на предмет личности мерзавца, задумавшего отправить меня на плаху. Матиш (вот и суди после этого по внешности!) первым же вопросом доказал, что с мозгами дела у него обстоят куда лучше, чем у кузена Ольдгрена:

– А кто стал бы регентом, если бы король погиб, а вас уличили в убийстве?

– Матиш, мы договорились, что переходим на "ты", помнишь? Но вопрос хороший, прямо в яблочко. В описанном тобой случае за регентство боролись бы тётка Арлена и дядя Хардин. У дяди шансов было бы больше, потому что он мужчина, но тётка – его старшая сестра, и характер у неё посильнее, а прецеденты женского правления в истории Сольтеры были. По идее, и королева могла бы претендовать на регентство, но у неё шансы совсем мизерные – чужеземка из княжества Монтекоста, оплота религиозных фанатиков, не получит поддержки со стороны местного дворянства.

– Я бы не стал грешить на королеву. Если вы… ты говоришь, что принц слаб на голову, его могли и не короновать, а тогда она потеряла бы всё. Вдобавок к тому, она точно не трогала табакерку.

– И снова в яблочко. Тебе бы министром быть, дружок. И какой идиот определил тебя в палачи? Физическую возможность добраться до табакерки и смазать её ядом имели мои слуги, моя супруга, сын, Тальзина, Ольдгрен и принц Тальбор. Слуги, жена и сын – в особняке, Тальзина, Ольдгрен и принц – в приватном зале. Тальзина сидела в кресле у столика с подарками, Ольди и Тальби оставались около него в одиночестве. Остальные не приближались к табакерке на расстояние вытянутой руки, готов поклясться своим бессмертием.

Принца, как и сына, я исключаю по их малолетству: в умственном отношении они примерно равны, хотя мой сын вдвое моложе. Слуг тоже выводим из рассмотрения – по причине личной мне преданности. Вследствие моих гм… особенностей, я знаю о насильственном лишении жизни всё. Высокопоставленных особ нередко убивают подкупленные или запуганные слуги. Я предпочитаю сам решать, кто и когда меня убьёт, поэтому отношения со своими людьми строю таким образом, чтобы им было выгоднее и безопаснее в случае чего обратиться ко мне, чем пойти на поводу у моих врагов. К тому же слуг, в отличие от родственников, выбирают, и я отдаю предпочтение тем, кого вижу насквозь. Сам понимаешь, разбираться в людях за столько-то лет научился.

– Тогда я бы поставил на вашу половину, то бишь, супругу, – сказал Матиш вслух. К счастью, на людей, разговаривающих с собой, в этом питейном заведении особого внимания не обращали. – Оно конечно, короля ей травить ни к чему, но ты ей наверняка надоел хуже горькой редьки. Нрав у тебя, Удав, ты уж извини, премерзкий. Я таких навидался на своём веку, хоть век у меня и покороче твоего. Вашего брата хлебом не корми, дай над ближним поизгаляться. Великого Духа, и того до греха доведёте. А с бабой твоей, сам говоришь, вы не ладили. Вот она и решила с тобой поквитаться.

Однако! Парень-то обнаглел без меры.

– Ты, Матиш, пожалуй, больше не пей. – Я постарался, чтобы это прозвучало вкрадчиво, так оно почему-то действеннее получается. – Иначе, Дух знает, до чего ты можешь договориться. Да будет тебе известно, женщин я принципиально не обижаю. Доводилось пару раз пожить в их шкуре, знаю, каково бедняжкам приходится. А Сольдина к тому же начисто лишена чувства юмора, что за удовольствие над ней подшучивать? Я был образцовым супругом, почтительным и покладистым, даже любовниц не заводил. Шалости со служанками не в счёт, благородные дамы на такие мелочи внимания не обращают. Кроме того, ты не учёл, что прямые потомки преступников, обвинённых в государственной измене, лишаются прав на титул. Сольдина – хорошая мать, она бы никогда не поступила так с нашим мальчиком.

– Ну, стало быть, вы кузена своего до ручки довели. Или жена его решила отомстить вам за супруга.

Заметив, что мой палач снова перешёл на "вы", я пожалел, что его осадил. Без узды этот малый забавнее.

– Возможно, я и отнёсся бы к твоей версии всерьёз, мой друг, если бы не подразумеваемая гибель короля. Убить его, чтобы отомстить мне за острый язык – это чересчур. Ольдгрен, к твоему сведению, прекрасно относится к его величеству. Он вырос при дворе, был оруженосцем Вельса, и вассальные клятвы для него – не пустой звук. Да и ко мне он привязан, как ни парадоксально это звучит. Что же до Тальзины, то она – типичная клуша. Ей рожать через три месяца, и единственное, что её сейчас волнует, это вопрос, подарит ли она Ольди наследника.