Палач, или Аббатство виноградарей

— Честный Бальтазар, ты слишком подчеркнуто произнес эти слова, — вмешался бейлиф. — Все, что связано с властью, почетно и не может быть дурно. А наследственные права на должность, освященные временем и обычаем, ценятся вдвойне, поскольку к трудам потомков добавляются воспоминания о заслугах предков. Мы имеем право бюргерства, тебе даны права на должность палача. Твои праотцы в свое время были довольны своими привилегиями.

Бальтазар покорно склонил голову: казалось, он считает излишним что-либо к этому добавлять. Сигизмунд судорожно сцепил пальцы на рукоятке шпаги, а оттуда, где стояли женщины, донесся стон — исторгнутый, как он знал, из груди его матери.

— Замечание достойного бейлифа совершенно справедливо, — снова заговорил валезианец. — Все, что связано с государством, с его благом, а также все, что служит удобству и безопасности людей, — почетно. И посему, Бальтазар, не стыдись своей должности: она необходима и отзываться о ней следует уважительно. А теперь отвечай правдиво и честно на вопросы, которые я задам. Есть у тебя дочь?

— Да, хотя бы в этом небеса меня благословили! Волнение, которое он вложил в свои слова, побудило судей встрепенуться. Они в удивлении уставились друг на друга, словно бы не подозревали прежде, что тот, кто, так сказать, пребывал в постоянной вражде с людским родом, способен питать человеческие чувства.

— Ты прав, — отвечал владелец замка, возвращая себе важный вид. — Твоя дочь, как говорят, красива и знает свой долг. Ты собирался выдать ее замуж?

Бальтазар опять кивнул, подтверждая верность сказанного.

— Был тебе известен житель Веве по имени Жак Коли?

— Да, майн герр. Он должен был стать моим сыном.

Кастелян вновь поразился, поскольку твердость ответа говорила о невиновности, и пристально вгляделся в лицо арестованного. Обнаружив там искренность, а не намерение схитрить, он, как все, кто привык иметь дело с преступниками, почувствовал еще большее недоверие. Знакомый с большей частью уловок, к которым прибегают нарушители закона, он тем не менее растерялся, когда вместо притворной уверенности хитреца, изображающего невиновность, натолкнулся на безыскусную открытость честного человека.

— Названный Жак Коли собирался вступить в брак с твоей дочерью? — продолжал кастелян, все более впадая в подозрительность, после того как предположил, что обвиняемый прибегает к уловкам.

— Так у нас было решено.

— Любил ли он твою дочь?

Невольная гримаса исказила лицо Бальтазара; казалось, он вот-вот утратит самообладание.

— Я верил, что это так, майн герр.

— Но все же он отказался от своих обязательств.

— Да.

Даже Маргерит поразило глубокое чувство, вложенное в эти слова, и в первый раз в своей жизни она с трепетом подумала, что груз унижения мог оказаться чересчур тяжел для моральных устоев ее мужа.

— Когда он публично оскорбил тебя и твою семью, ты был разгневан?

— Я человек, герр кастелян. Отвергнув мою дочь, Жак Коли надломил нежный цветок ее души и поселил горечь в отцовском сердце.

— И ты воспринял это как повеление, которому не смог противиться?

— Мы палачи, но не чудовища, что бы ни воображали себе люди. Тем, что я есть, меня сделал Берн, а не моя собственная воля.

— Твоя должность почетна, как все, что исходит от государства, — привычно повторил кастелян заученную фразу, — это достойное занятие для представителя твоего рода. Господь сулил каждому — и тебе тоже — особый жребий и особые обязанности. Когда Жак Коли отверг твою дочь, он бежал из страны, чтобы избегнуть твоей мести?

— Будь он жив, с его уст не слетела бы столь подлая ложь!

— Он честный, прямой человек — я всегда это знала! — громко воскликнула Маргерит. — Прости меня, Господи, если я на мгновение в этом усомнилась!

Судьи обратили пристальные взгляды на группу женщин, еле различимую в полумраке, но допрос все же продолжался.

— Так, выходит, тебе известно, что Жак Коли мертв?

— Могу ли я сомневаться, майн герр, если собственными глазами видел его окровавленное тело?

— Похоже, ты расположен содействовать расследованию, Бальтазар, хотя с какой целью — об этом лучше знает Тот, кому открыты самые глубины человеческого сердца. Итак, я перечислю наиболее существенные факты. Ты уроженец и житель Берна, кантональный палач — ремесло само по себе почтенное, но, ввиду своего невежества и приверженности предрассудкам, не все это понимают. Ты собирался выдать свою дочь за состоятельного земледельца из Во. На глазах тысяч людей, которые пришли в Веве, чтобы наблюдать празднество в Аббатстве, жених отверг твою дочь. Затем он уехал; бежал от мести, от собственных чувств, от слухов — как тебе угодно. Здесь, в горах, его настигла рука убийцы; тело было обнаружено с ножом в свежей ране, а ты, оказывается, вместо того чтобы возвращаться домой, провел ночь рядом с убитым. На какие мысли наводит это совпадение обстоятельств, должно быть понятно и тебе самому. А теперь объясни нам, чем ты руководствовался, ведя себя так подозрительно. Говори свободно, но не криви душой, во имя Господа и твоих собственных интересов.