Палач Рима

— Похоже, хозяйка дома не желает видеть нас, — заметил Пет, когда дверь так и не открылась. — Впрочем, я ее не виню. Центурион, выбивайте дверь.

— Слушаюсь!

Центурион гаркнул приказ, и к нему с тараном в руках тотчас подскочили четверо его подчиненных. После нескольких гулких ударов дверь распахнулась. Сопровождаемые центурионом, Веспасиан и Пет через вестибюль прошли в роскошный атрий. Такую пышную роскошь, такое обилие золота и серебра Веспасиан видел впервые.

Вокруг низких, полированных мраморных столиков на причудливых золотых или серебряных ножках были расставлены вазы, чаши, статуэтки и канделябры самых разных размеров. Здесь же стояли кресла и диваны, обтянутые темно-красной тканью с золотой нитью. Они превосходно гармонировали с фресками, изображавшими кровавые битвы титанов до появления человека. Потолок над имплювием поддерживали четыре черные мраморные колонны с серыми прожилками, а в центре бассейна высилась огромная статуя Сатурна, серпом оскопляющего своего отца, Цела.

— Как вы смеете врываться в мой дом! — раздался возмущенный женский голос.

Веспасиан и Пет обернулись. В одной из многочисленных дверей, выходивших в атрий, стояла красивая, изящная женщина лет сорока пяти. На ее лице был написан гнев. Они узнали ее с первого взгляда — перед ними была дочь Антонии, прекрасная и надменная. Но если взгляд Антонии был ясен и светел, то глаза Ливиллы были темными и пронзительными, а морщинки, что залегли в их уголках, были обязаны своим появлением отнюдь не улыбке. Маленький рот и полные губы, такие же, как и у матери, кривились в холодной усмешке, которая словно навечно застыла на лице оттенка слоновой кости.

— Мы здесь для того, чтобы проводить тебя в дом твоей матери, — ответил Пет, делая шаг ей навстречу.

— По чьему приказу и по какой причине? — в голосе Ливиллы прозвучала настороженность.

Волею императора и по распоряжению Сената ты должна немедленно последовать за нами.

— Я не сделаю этого, пока вы не назовете причину.

— Ты признана виновной в убийстве своего покойного мужа Друза и теперь передаешься твоей матери, высокородной Антонии, дабы она решила твою судьбу, — ответил Пет, встав лицом к лицу перед ней.

Ливилла смерила его злобным взглядом.

— В таком случае меня ждет смерть.

— Только не от рук собственной матери. Тиберий проявил милосердие, поручив тебя Антонии, — Пет положил ей на плечо руку. — Пойдем с нами.

Неожиданно Ливилла вскинула правую руку и кулаком ударила Пета в грудь, после чего повернулась и бросилась бежать. Пет остался стоять, беспомощно вытянув вперед руку.

Видя это, Веспасиан, не раздумывая, бросился вдогонку за Ливиллой. Шелковая стола мешала Ливилле бежать, и буквально через несколько шагов Веспасиан настиг ее и схватил за волосы. Издав крик, напоминающий вопль гарпии, и извиваясь, словно вавилонская блудница, Ливилла попыталась вырваться. Ее длинные ногти, словно лезвия, полоснули его по лицу, а острые зубы оставили на руке кровавую отметину. Впрочем, в дом уже ворвались стражники городской когорты и теперь удерживали на месте рабов, которые было выбежали на помощь хозяйке.

Пока Веспасиан боролся с Ливиллой, он описал полукруг и теперь за ее плечом снова увидел Пета. Тот опустился на колени, его туника и тога насквозь пропитались кровью. Сам он смотрел на золотую рукоятку кинжала, торчавшего из его груди, и как будто не верил собственным глазам.

Издав львиный рык, Веспасиан еще сильнее схватил Ливиллу за волосы и занес над ней кулак. Ливилла тотчас прекратила сопротивляться и обмякла. Темные глаза ее наполнились ужасом. Веспасиан за волосы заставил ее выпрямиться во весь рост и, смерив взглядом, полным ненависти, сначала плюнул ей в лицо, а затем, ощерившись звериным оскалом, с размаху вогнал кулак в полные, чувственные губы. Было слышно, как хрустнули, крошась, передние зубы.

Из треснувших губ фонтаном брызнула кровь, оставляя алые капли на лицах обоих. Веспасиан отпустил ее, и Ливилла с воем рухнула на пол. В надежде на то, что она беременна, он со злостью пнул ее ногой в живот и, переступив через нее, бросился к Пету, который, пока он сражался с Ливиллой, тяжело опрокинулся навзничь.

Опустившись рядом с Петом на колени, Веспасиан приподнял ему голову. Лицо Пета уже приобрело восковой оттенок. Посмотрев на Веспасиана потухшими глазами, он прошептал:

— Да, не повезло, что и говорить. Обещай мне, что присмотришь за моим Луцием.

— Обещаю, — ответил Веспасиан, чувствуя, как на глаза накатываются слезы. — Прости…

— Это я глупец. Я думал, что передо мной просто женщина…

В следующий миг из горла Пета вырвалось клокотание, глаза закатились. Веспасиан осторожно опустил голову мертвого друга и ладонью закрыл ему веки.

— Пусть кто-то из твоих людей останется сторожить тело, пока за ним не придет жена, — приказал он центуриону, — после этого следуй за мной, и заодно прихвати эти суку.