Палач (СИ)

На самом деле мужчине было всего лет триста, вполне себе молодой и холостой, даром, что вдовец, но всякое бывает в опасной жизни Империи. Только вот принцесса, начитавшись сказок про настоящую любовь, если и желала себе мужа, то не на четверть тысячелетия старше себя, к тому же известного по всей столице ловеласа и бабника. Тауриэль всю жизнь выращивалась под опекой нянечек и мамы, которые восторгались и потворствовали ей во всём как будущей императрице, но на деле ей не давали без излишней опеки и шагу ступить. Она так ждала своего совершеннолетия и свободы, и на тебе напасть… Девушке дали «погулять», пусть и под зоркой охраной элитной дружины стражниц, всего несколько месяцев, а затем поставили перед фактом о скорой свадьбе.

Принцесса не отчаивалась, сбежать ей бы не дали, да и терять всё наследство из-за нелюбимого мужа не хотелось, но… даже если вас съели, у вас есть два выхода! Сегодня с «дорогим» суженым-ряженым ей захотелось навестить цыганский квартал, находящийся чуть в стороне от района посольств, там где разрешали проживать свободным людям и гномам. Здесь находились дома, где жили дипломаты ещё свободных гор гномов, княжеств и королевств людей, но основное население района составляли заложники «голубых» кровей. Большинство людских и гномьих стран платили дань эльфам, а то и были полувассальными колониями или территориями Империи Экумена. А чтобы правители людей и гномов не рыпались, царские отпрыски часто находились под присмотром в столице сюзерена.

Именно сюда, в цыганский табор пожелала отправиться Её Высочество Дофина Тауриэль под ручку с Элендилом. Представители народа рома, презираемые и гонимые эльфами, были сначала в Империи пленниками, но теперь часть из них, что сумела выжить и акклиматизировалась, поселилась на краю столицы. Всё потому, что женщины этого племени оказались обладательницами особого магического навыка, делавшего их желанными в праздных и аристократических обществах, например, в столице Экумены — Арта Калима. Они могли гадать, в основном это было шарлатанство и холодное чтение, простенькие невербальные манипуляции. Но иногда среди высокого дворянства ходили слухи, что многочисленные менталисты, экстрасенсы, ворожеи, гадалки и медиумы предсказывали грядущее и видели истину. Реже они давали квесты высших рангов, а за последними стояли боги, а значит, это точно был не обман. Цыганки в последнем случае выступали всего лишь проводниками небесной воли.

Чтобы показать, что жених думает о гадательной магии цыган и о поездке в эту клоаку города, Элендил закатывал глаза всю дорогу. Пояснял, что всё это глупые суеверия и инсинуации для доверчивых инфантильных девушек. А потом ещё ворчал, водя под локоток невесту от одной цыганской лавочки или палатки к другой.

— Как ты можешь верить в этот бред, любимая?! — не уставал повторять он.

Принцесса везде представлялась той, кем она и являлась на самом деле, просила не морочить ей голову, иначе очередная мошенница будет к утру на плахе, просила привести ей самую сильную и настоящую гадалку. За большую стоимость всё-таки нашлась смелая и жадная старуха Изергиль, которая не испугалась принцессы и её угроз.

«И правда кочевой народец, запрягай коней в „закрытую палатку на колесах“, и вперёд — мчаться на тройке! — подумала принцесса, увидев крытую телегу со странной вывеской „Салун Пифии дельфийского оракула“, а зайдя внутрь, ещё больше поморщилась. — И не жарко ей в такое пекло?!»

Внутри в полутьме сидела древняя старушка, морщинистая, нос крючком, в пятнах и с выцветшими глазами — вылитая Баба-Яга. Вся укутанная многочисленными чёрными пуховыми платками с вкраплением ярко-алых цветов. Сверху на плечи гадалки была накинута пелерина. Говорила она осипшим, прокуренным голосом:

— Садись, внучка, ты со своим женихом ко мне? На что тебе погадать? На любовь, семью, детей и счастье?

— Какая я тебе внучка, ты — человечка?! Мне уже пятьдесят лет, обращайся ко мне на «вы»! — будто бы разозлившись, нагнулась к ней Тауриэль, замахнулась рукой, незаметно подбросив старухе листок бумаги, чтобы Элендил не увидел.

— А мне уже шестьдесят с гаком. Жаль, только жить начала, а уже одной ногой в могиле. Здоровье ни к чёрту. Вся в морщинах, болячках, песок сыпется, но людинки долго не живут, много рожают, переносят невзгоды и нищету, поэтому я истаскалась вконец! — отвечала цыганка как ни в чём не бывало, но незаметно развернула записку ниже уровня стола, прочитала содержимое. — Мужики наши даже меньше живут, мрут как мухи в боях с врагами и поножовщине меж собою.

Речь старой цыганки никто не прокомментировал, лишь жених негодующе фыркнул, не считавший людей и в особенности цыган за выдающихся противников. Изергиль в это время пыталась сообразить, как удовлетворить богатую клиентку в её престранной просьбе. В записке было сказано: вывести из «салона» под каким-нибудь неподозрительным предлогом посторонних. Что ж, любые капризы за ваши деньги.