Палач, скрипачка и дракон

На деле же обидой и не пахло. С удивлением Лиза ощущала в глубине души нечто такое, чего там отродясь не было, да и быть не могло. Гнев. Она пыталась подавить его молитвой, просила Дио о помощи, но тщетно: ярость распалялась с каждым вдохом, как будто внутри горел костер. А виной тому была ложь.

Еще утром в церкви все казалось простым и понятным. Церковь — оплот Дио на земле, благочестивые жрецы, глупые миряне, не желающие принимать с распростертыми объятиями благословление… Теперь же Лиза чувствовала ложь. Со всех сторон, нагло ухмыляясь, на нее наваливалось вранье — грубое, беспринципное, даже не сомневающееся, что в него поверят.

— Я тебе тогда скажу по секрету, — понизила голос Ванесса, — не просто так я за жреческого сынка вышла.

Лиза ненавидела себя. Лиза кляла себя мысленно последними словами. В памяти у нее воскресли некоторые наставления матери, которые она всегда пропускала мимо ушей, полагая, что душе, искренне преданной Дио, ни к чему подобные ухищрения.

«Видишь, как кто-то играется с чем-то, что тебе потребно, — говорила мама, дымя папиросой, — не важно, что это — игрушка, драгоценность, признание или секрет. Отвернись и сделай вид, что тебе не интересно. И тогда тебе это в руки пихать станут, знаешь, почему?»

«Почему?» — послушно спрашивала маленькая Лиза, мыслями устремляясь к Дио.

«Потому что ничто в мире не ценно само по себе. Любая вещь, любое слово, любая мысль ценна ровно настолько, насколько ее ценят люди. И если человек глупый обладает чем-то, ему нужно, чтобы все говорили, насколько оно ценное, чтобы сам поверил. И всучит он тебе эту вещицу, чтобы ты ее в руках подержала, чтобы поняла, какая она ценная, и позавидовала!»

— Да, — зевнула Лиза. — Рокко рассказал, что ты за него мстила.

Ванесса расфыркалась, как гневный ежик:

— Вот еще! Стала б я ради него молодость свою губить! Нет, подруга, у меня и другие резоны были…

И вновь Ванесса таинственно замолчала. А Лиза зевнула еще раз, потерла глаза.

— Спать хочется, — пожаловалась она Ванессе. — Прошлую ночь без сна провалялась, думала, нынче высплюсь в келье, да не судьба… Что ж, все — испытания Дио.

Ух, как рыжую покоробило! Даже подпрыгнула в кресле, глазищами засверкала. Ну давай, давай, цветочек, распускайся.

Лиза чуть заметно вздрогнула, услышав этот жестокий голосок у себя в голове, но стиснула зубы и твердо решила идти до конца.

— Тебе что же, не интересно? — привзвизгнула Ванесса, заставив Гиацинто ворочаться.

— Ой, прости, — улыбнулась ей Лиза. — Ты говорила о каких-то резонах. Я помыслами уж далека от мирского…

— Потому тебе и рассказываю! — Ванесса вновь попыталась принять величественный вид. — Так вот: денег у Моттолы — куры не клюют. Еще годика два-три, и Фабиано уйдет в отставку, его Ламберто сменит. А мы все оставим этот унылый городишко и переедем в Ластер. А уж там-то заживем, как короли!

Ластер! Опять этот Ластер. Там, где Выргырбыр. Вспомнились тут же и его слова, подтверждающие слова Ванессы: «А вот вы сгниете в своем диобоязненном Вирту. И ваш сын. И его дети». Вот, значит, чего хочет всем сердцем Моттола. Вот чего он боится.

Лиза тихонько рассмеялась. Глаза Ванессы блестели от удовольствия, и Лиза не отказала себе в удовольствии раздуть в них пламя:

— «Куры не клюют»? Это мама так говорила, бывало: «Денег у нас — куры не клюют. Денег нет, кур нет, вот и не клюют».

Длинные ногти Ванессы пропороли обивку кресла, но ведьма этого даже не заметила. Ироническое сочувствие в голосе Лизы выводило ее из себя.

— Да как ты смеешь! — зашипела она. — Ты что же это — жалеть меня вздумала?

— Ни в коем случае! — Лиза сложила руки в молитвенном жесте. — Я восхищаюсь твоей жертвою во славу Дио! Ты так преданно служишь ему, что даже выдумываешь небылицы, чтобы никто не думал, что ты идешь на жертвы. Ты куда благочестивей меня, Ванесса. Преклоняюсь перед тобою!

Ванесса утробно зарычала, но удержалась от нападения. Знала, что такую битву не выиграть, даже если убить соперника. Тут нужно другое оружие.

— Я не приношу жертвы, сестра Руффини. — С видимым усилием Ванесса вернулась к надменному тону. — Это — исключительно ваше занятие. А если вы сомневаетесь в том, что Моттола богат… Что ж, не буду колебать вашу веру. Однако я видела сокровищницу, что укрыта за алтарем.

— Кто ж тебе ее показал-то? — усмехнулась Лиза. Теперь она отбросила предосторожности и играла внаглую.

— Мой благоверный и показал. Я ему за то поцелуй дозволила, да под кофточкой рукой потрогать. Уж это-то он превыше любых денег ценит!

Ванесса пытливо смотрела на Лизу, пытаясь, наверное, понять, потрясло ли ее признание. Лиза сделала вид, что потрясло. Округлила глаза:

— П-п-под кофточкой? Даже до брака? Но как же…