Палачи

Эту версию и поведала мне Вика. Она рассказала бы больше, ведь у неё было какое-то неопровержимое доказательство его вины, но не успела. Потрошитель ворвался в дом, выставив окно, (кстати, там полно твоих отпечатков) и, пользуясь нашим замешательством, напал на Вику. Я заговаривал ему зубы в то время, как моя рука опускалась в карман и снимала пистолет с предохранителя. Улучив момент, когда он особенно увлёкся своим красноречием, я выхватил пистолет и выстрелил. Только я не подумал что…».

– Бах… – Старик громко хлопает в ладоши, так, что девочка вздрагивает. – Я выстрелил в этот самый момент. Все его последние слова, были для меня будто руководство к действию. Я сделал ровно то, о чём он сказал. Только я не дослушал…

Дед замолкает, несколько секунд смотрит вниз, будто разглядывает выбитые на пледе узоры.

– Нужно было дослушать то, что он говорил. «Только я не подумал, что…».

Только я не подумал, что даже с разнесённой головой, со срезанной верхушкой черепа, которая отлетела от него, как долька от яблока, он сможет надавить на рычаг своего приспособления. -Я тут же бросился к ней…– Дед закатывает глаза и тяжело вздыхает.

– Бедная девочка…она была ещё жива. – Ещё один долгий прерывистый вздох. – Он успел нажать на рычаг всего один раз, и струна просто врезалась в её шею…но врезалась глубоко. Я как сейчас вижу её распахнутые глаза, её приоткрытый рот. Будто она чем-то сильно удивлена. И если бы не брать во внимание всё остальное, могло бы показаться, что это удивление радостное. Полоса вокруг её шеи росла, набухала, чернела, превращаясь в извивающуюся гадюку. Мне показалось, что гадюка махнула хвостом. Это был тёплый фонтанчик крови, ударивший мне в лицо. Я окунал трясущиеся пальцы в рану, словно в горячий ручей, пытаясь ослабить натяжение струны. Я пытался сломать этот механизм, который был будто прилеплен к её затылку, но делал ещё хуже. Всё было бесполезно. Её нога несколько раз дёрнулась, и она затихла прямо на моих руках.

***

Дед снова прикуривает, и спичка дрожит в его руке.

– Не знаю, сколько времени я прорыдал, сколько часов купался в разлившемся вокруг меня море крови, прежде чем вызвал полицию. Всё вышло точно так, как он говорил. Полиция обнаружила двух трупов и рыдающего человека. Была только одна разница. Этим рыдающим оставшимся в живых человеком, был не он, а я. – Дед глубоко затягивается, выпуская дым из ноздрей. – Ну вот и вся история. В качестве эпилога, могу сказать, что я ушёл из полиции и нашёл гражданскую специальность. Через год после этой истории я встретил вашу бабушку. И стали мы жить поживать да добра наживать, пока она…но это уже другая история.

Замолчав, старик пытливо вглядывается в лицо девочки. Ему кажется, что в ней что-то поменялось. Бледная, сжатая в комочек, она обнимает себя руками и смотрит куда-то в сторону, будто о чём-то размышляя.

– Ты не жалеешь, о том, что выпросила у меня эту историю? – спрашивает он, пытаясь поймать её взгляд.

– Жалею, – тихо, почти шепотом отвечает она, продолжая смотреть в сторону.

– Извини! Наверное, я тебя сильно напугал…мне не нужно было. Просто иногда нам старикам хочется выговориться. Иногда нам старикам больше ничего не остаётся…

– Нет, всё нормально. Я сама виновата. Ты уже рассказал и этого не изменишь, это всё равно, что затянуть петлю, которую невозможно ослабить. – её голос становится обречённым и взрослым.

– Ну зачем же такие сравнения! Ох я дурак! Детям твоего возраста нужно ещё сказки читать, а я старый, совсем из ума выжил. – Дед трясёт головой, отчаянно треплет седую шевелюру.

– А может это и была сказка? – Вера поднимает голову и ледяные кристаллики целятся в деда.

– А может и ска…– дед осекается – Точно сказка! Я всё придумал! Взбредёт же в голову на ночь всякая бредятина. А этот «Закон о тишине» действительно дело рук одного бизнесмена. Однажды он подошёл к нашему губернатору, тогда ещё Иванов был у власти и говорит…

– Дедушка, – перебивает она – а если из рояля вытащить струны, он будет играть?

– Что? Н-нет конечно!

– И он вообще не сможет издавать никаких звуков?

– Н-нет…лишь только глухой стук, когда нажмёшь на клавишу.

– А с виду он будет всё тот же рояль, большой и красивый?

– Ну конечно. С виду такой же…

– Большой и красивый, только вместо звука, глухой стук…– задумчиво нараспев говорит девочка.

– А к чему ты это?

– Да так…я же говорила, что теперь буду долго об этом думать. Я вот думаю…м-м-м – она теребит и кусает свой чёрный хвостик – А если бы тогда всё вышло наоборот. Если бы в живых остался убийца. Он бы продолжил убивать?

– Н-нет не думаю. Он же тогда сказал, что не будет…

– А музыку…музыку он стал бы сочинять, или хотя бы играть на рояле?

Дед медленно крутит взлохмаченной головой.

– Думаю, что нет…

– Почему? Ведь он же собирался?

– Думаю, что у него ничего бы не получилось, ведь злодей, который был в нём, сожрал гения. Напрасно он надеялся, что сможет вернуть свой дар. Я думаю, что если бы из того дома тогда вышел не я, а он, ничего бы по сути не изменилось. В городе бы перестали погибать люди, но и новой музыки бы тоже не появилось.