Палачи и казни в истории России и СССР (с илл.)

В августе 1925 г. в кафе города Майнца сотрудниками ИНО ОГПУ был отравлен советский военачальник и разведчик, герой Гражданской войны Нестерович Владимир Степанович. Нестерович отличался выдающейся личной храбростью. За проявленный героизм в боях с Добровольческой армией он был награжден орденом Красного Знамени и почетным революционным оружием. С августа 1924 г. Нестерович сотрудник Разведупра РККА. Он легально работал в Австрии, координировал действия Военной организации Болгарской компартии (БКП) и был организатором операции по устранению болгарского короля и премьер-министра. 16 апреля 1925 г. коммунисты из Военной организации БКП произвели взрыв во время службы в соборе. В результате теракта 134 человека погибли на месте, 79 человек скончались от ран, 500 человек были ранены, но король и премьер-министр не пострадали. В числе погибших были и дети. На Нестеровича результаты операции произвели тяжелое впечатление. Он впал в депрессию, переехал в Германию, отказался вернуться в Москву и заявил, что отходит от дел. Тогда и было принято решение об его устранении (136). В ноябре того же 1925 г. порвал с советской разведкой и бежал в Польшу Игнатий Леонович Дзевалтовский — революционер, участник Октябрьской революции, разведчик, резидент Разведывательного управления Штаба РККА в Прибалтике. Был назначен советником маршала Пилсудского. Внезапно умер в декабре 1925 г., предположительно, был отравлен советскими агентами.

В 1932 г. в США была создана объединенная резидентура военной и политической разведок. На должность резидента был назначен сотрудник Маркин Валентин Борисович (Оскар). В 1934 г. он был найден в одном из баров Нью-Йорка с проломленным черепом и через несколько дней умер в больнице. Так и не было установлено, кто же ранил Маркина. Кое-кто из тех, кто его знал, склонялись к тому, что его ударили бутылкой по голове в пьяной драке, но некоторые подозревали НКВД. Его смерть по времени совпала с провалом попытки спецслужб СССР наводнить мировой рынок фальшивыми долларами. Эту аферу, санкционированную Сталиным, верившим в пользу подобных операций, должны были реализовать НКВД совместно с Разведупром РККА. Многочисленные аресты, последовавшие в США и Европе, серьезно скомпрометировали Разведупр и лично Берзина в связи с тем, что один из его протеже, латыш Альфред Тылтынь, оказался замешанным в этом деле. Из воспоминаний Кривицкого следует, что Маркин был троцкистом. Об этом ему сказал Слуцкий, и Кривицкий сделал вывод, что Маркина убили по приказу Сталина. Надо заметить, что не один Кривицкий считал, что причиной гибели Маркина была его симпатия к Троцкому. Троцкисты уже в конце 1930-х гг. занесли его в свой мартиролог «умученных от Сталина», однако серьезных доказательств по этому делу никто никогда так и не представил.

Весной 1937 г. в Нью-Йорке бесследно исчезла бывшая активистка Компартии США Джульетта Стюарт Пойнтц, работавшая на советскую разведку, в конце 1936 г. порвавшая с Компартией и приступившая к написанию мемуаров. В ее похищении подозревались Жорж Минк и агент НКВД Шахно Эпштейн, редактор коммунистической газеты и в прошлом близкий друг Пойнтц (137).

Утром 25 января 1937 г. в Булонском лесу был убит директор советского коммерческого банка за границей Дмитрий Сергеевич Навашин. Тайна этого убийства не раскрыта до настоящего времени. В Навашина, прогуливавшегося в сопровождении двух больших собак, убийца трижды выстрелил в упор, а затем нанес ему несколько ударов кинжалом и скрылся с места происшествия. Называлось несколько версий его убийства, но ни одна из них не подтверждена документально. Эмигрантская пресса и часть западной называли убийцами «агентов НКВД». По утверждению журнала «Тайм», Навашин был убит за несколько дней до выступления с лекцией «Правда о московском процессе» (138). В это время в Москве проходил показательный процесс над участниками так называемого Параллельного троцкистского антисоветского центра, а на скамье подсудимых сидели старые знакомые Дмитрия Сергеевича — Григорий Пятаков, Григорий Сокольников и Леонид Серебряков, курировавшие экономические операции СССР за границей в двадцатые и в начале тридцатых годов. По сообщению Берберовой («Люди и ложи»), «в 1931–1932 гг. в Париже заговорили, что Навашин ушел из банка и отказался ехать на родину». Берберова утверждала также, что убитый банкир «хранил международные фонды».