Палачи и киллеры

В русском тылу эти бюро располагали своей агентурой, разумеется, китайской, которая вела работу в городах, на железных дорогах и во всех местах сосредоточения армии Куропаткина.

Каждый шпион, со своей стороны, работал еще с двумя-тремя лицами, в обязанности которых входила доставка японцам собранных им сведений. Эта шпионская организация казалась неуклюжей, но на практике она действовала быстрее какой бы то ни было другой из числа созданных в тылу противника. Глубина русского фронта никогда не превышала 60 верст. И шпион, используя трех гонцов, мог получать срочные запросы и отвечать на них в течение трех-четырех суток, почти непрерывно посылая информацию.

Китайцы, доставлявшие эти опасные сведения, были разносчиками или кули из беднейшего слоя городского населения. За доставку сообщения им платили всего пять рублей, и они были весьма довольны этой платой, не сознавая, какому страшному риску они себя подвергают.

Японцы создали и другой вид шпионажа: группы в три-четыре человека, действовавшие из центральной базы. Каждой такой группе давалось вполне определенное задание — разведать какую-нибудь оборонительную позицию или дислокацию армейского корпуса, а также проследить за движением войск на ограниченном участке фронта. О предстоящей внезапной атаке кавалерийского корпуса Мищенко, предпринятой на Инкоу и железнодорожные коммуникации японцев, ставка фельдмаршала Оямы знала за несколько дней до того, как этот план был сообщен частям, которым было поручено его осуществить.

Эти шпионские группы щедро снабжались средствами, ибо каждая такая группа должна была иметь свой особый центр. Для этой цели обычно избиралась какая-нибудь лавчонка, например булочная, посещаемая всякого рода публикой, в том числе солдатами и офицерами, из разговоров которых можно было почерпнуть немало полезного, и где можно было задавать незначительные вопросы, не возбуждая подозрения. Такого рода шпионажем обычно занимался лишь старший агент группы; прочие же агенты исполняли обязанности конторщиков, официантов, а вне лавки попрошайничали или занимались торговлей вразнос.

Русский же конторщик, работавший на генерала Гартинга и ежемесячно расходовавший небольшое состояние, тоже начал добиваться кое-каких результатов. Главное затруднение заключалось в передаче сведений. Пришлось прибегнуть к новым уловкам и хитростям; наиболее остроумная из них состояла в — том, что шифрованное сообщение вплетали в косу китайского гонца.

Венесуэльский авантюрист Рафаэль де Ногалес одно время был агентом японской разведки и за конспирировался в Порт-Артуре вместе со старым китайцем, которого он называл Вау-Лин. У этого шпиона было несколько полых золотых зубов.

"Каждую ночь, — вспоминает Ногалес, — Лин вычерчивал при свече на грязном полу нашей комнаты план линии окопов, которые он наблюдал в течение дня. После этого он заносил с помощью лупы наши заметки и рисунки на крохотный кусочек чрезвычайно тонкой бумаги, толщиной приблизительно в одну треть папиросной. После прочтения и одобрения мною записанного, Лин сворачивал бумажку, вынимал изо рта один из трех или четырех своих золотых зубов, клал туда шарик, заклеивал зуб кусочком воска и вставлял его на место".

Эти зубные хранилища хитроумного китайца иногда бывали битком набиты; в конце концов, их все же обнаружили.

Это научило японских шпионов не передавать очень важных сведений в письменной форме. Шпиону предлагалось заучить донесение наизусть и передать его на словах только японскому офицеру, заведующему бюро, в котором он служил. Шпион, изображавший из себя кули или разносчика, если он не имел при себе никаких письменных сообщений, был достаточно осторожен, обладал искусством теряться в китайской толпе. Вечно снующий с места на место, он «проваливался» лишь в редких случаях.

Излюбленной уловкой таких «разносчиков» было следующее. Замаскировавшийся шпион носил в своей корзине товары разного цвета — черного, коричневого, красного, серого или белого; цвета эти условно обозначали те или иные войсковые соединения.

Определенный вид товара мог соответствовать тому или иному виду оружия. Так, трубочный табак мог обозначать тяжелые батареи, папиросы — полевые пушки. Чтобы запутать дело, разносчик торговал, например, трубками или мундштуками. На этих предметах незаметно наносились надписи китайскими буквами.

Взятые отдельно, эти надписи не имели никакого смысла, по, будучи расположены в известном порядке, они заключали в себе обстоятельные донесения.