Палачи и киллеры

Ведь он уже знал о том, что его предал Бэнкс, его сослуживец, имя которого было вытатуировано у него на руке и который завербовал его, пообещав, что он будет только телохранителем. Но при первом же нажиме Каллэна Бэнкс отправил его на передовую.

В течение всего процесса Каллэн держался надменно. И вызывающе. Он прерывал других наемников и бросал на них грозные взгляды, явно все еще считая их подчиненными. Однако он весь съежился, а лицо его побагровело вначале от гнева, а потом от растерянности, когда он услышал следующие слова Кокерелла:

Особое возмущение вызывают «подвиги» в Анголе самозваного полковника психопата Каллэна, командира наемников. Это Каллэн, бывший парашютист, с позором изгнанный из армии, приказал расстрелять посланных Бэнксом 12 наемников, когда те отказались воевать. Наемник Крис Демпстер, один из людей Бэнкса, видел, что сделали Каллэн и его подручный Коупленд…

Вот тут-то Каллэн и сник. Он так и не пришел в себя до конца суда. До этого он считал, что в глазах соотечественников он выглядел героем. Когда же он услышал, что передавала компания Би-би-си, для самообольщения не осталось никаких оснований. Его решимость хранить молчание была поколеблена. Рн уже не мог играть роль дисциплинированного армейского офицера. Он потерял контроль не только над собой, но и над другими. С этого момента функции командира взял на себя Грильо.

(Барчет В., Робек Д., Солдаты на продажу. М.,1997).

НАЕМНИК, КОТОРЫЙ БЫЛ СВЯЗАН С ГАНГСТЕРАМИ

Вот, что рассказал о себе Грильо — наемник, который был связан с гангстерами.

"Я воспитывался в порядочной семье. Мой дед был очень богат, и мои родители сделали для меня все: я ходил в частную католитическую школу. У меня были частные преподаватели, гувернантка, учитель музыки, я учился в немецкой школе и в пансионате. Мы держали слуг. Для меня сделали все возможное; а что из меня вышло, — бандит!" Так говорил о себе Густаво Марчело Грильо тем, кто взял его в плен. Грильо родился в Аргентине, в семье, активно участвовавшей в политической борьбе: одни из ее членов были за перонистов, другие — против. Когда Густаво было 11 лет, мать привезла его и сестру Сильвию в Соединенные Штаты. В 17 лет он поступил в корпус морской пехоты США, следующий год он провел во Вьетнаме.

Крупный, крутые, мускулистые плечи, лицо, уже к вечеру темнеющее от щетины. Его живость и ироничность вносили оживление в ход процесса, по крайней мере казалось, что он понимает суть происходящего. Трудно сказать, насколько бесхитростным было его поведение. Наделенный незаурядным природным умом, он вполне мог таким путем добиваться расположения суда в надежде спасти свою жизньК его большому удивлению, все время, пока он находился в плену, с ним обращались гуманно, как, впрочем, и с остальными подсудимыми. Все они отмечали медицинскую помощь, что нескольким спасло их жизни. Свидетельством этого были и довольно непринужденные отношения между ними и охраной в зале суда.

Грильо продолжал свой рассказ:

"В 1967–1968 годах дела во Вьетнаме шли все хуже. Я решил, что надо ехать туда. Период обучения мне сократили наполовину и отправили. Вначале я был простым стрелком, то есть рядовым пехотинцем, потом командовал огневой группой — у меня в подчинении были 5 солдат. Потом командиром отделения — 15 подчиненных. Затем взводным сержантом — 35 с лишним солдат. Все время мы были на передовой. Мы выслеживали противника, добывали о нем сведения, уничтожали. Днем в дороге, ночью в засаде.

Мы не сидели на месте, все время в движении. Грязная, тяжелая война. Большие потери с обеих сторон.

Я попал во Вьетнам в 1967 году и пробыл там 1968-й и 1969-й. Дважды болел малярией. Получил ранение в левое колено.

— Чем Вы занимались после Вьетнама, когда демобилизовались?

— Найти работу было очень трудно. У меня не было профессии. Я работал в ресторанах, научился кулинарному делу. К этому времени уже был порядочной дрянью".

В своих показаниях, написанных по-испански, так как этот язык он до сих пор знает лучше, Грильо приводит больше подробностей.

"В 1970 году я вернулся домой (из Вьетнама). У меня были рекомендательные письма, но никакой профессии для нормальной гражданской жизни. С большим трудом мне удалось устроиться механиком. Потом я работал на строительстве, но денег на жизнь не хватало. Тогда, чтобы иметь побольше денег, я связался с гангстерами. Я ведь знал кое-кого из них. Участвовал во всяких темных делишках. Однажды полиция прижала одного типа, и он раскололся. Я попал в тюрьму на 18 месяцев за вооруженное ограбление. Ну, а тюрьма — это тоже вроде школы — школы преступности… Когда меня в 1972 году выпустили, все было, как раньше. Найти работу теперь было еще труднее, Я устроился в итальянский ресторан, который назывался «Эспозито». Мыл тарелки, сковородки…

Все рестораны, в которых я работал, были связаны с гангстерами.