Палачи и жертвы

Признав себя виновным, Рухадзе категорически отрицал применение шомпола на пытках, уверяя, что избивал арестованных «куском плетеной веревки, специально намоченным в воде для того, чтобы она была более упругой». Вымаливая жизнь, Кримян просил принять во внимание, что преступал закон исключительно по молодости лет — в 1937 году ему было только 23 года. Церетели достойно заявил, что в 1919 году с великой радостью вступил в ряды Коммунистической партии и до дня ареста в течение 34 лет никаких преступлений не совершал, и в заключение громогласно проклял Берию, назвав его кровожадным злодеем. Рапава и Надарая тоже не признали себя виновными.

Военная коллегия Верховного суда СССР в составе председательствующего генерал–лейтенанта юстиции А. А. Чепцова и членов — полковников юстиции А. А. Костромина и А. А. Долотцева признала всех подсудимых виновными в совершении преступлений, предусмотренных статьями 58–1«б», 58–8 и 58–11 УК РСФСР, и приговорила Рапаву, Рухадзе, Церетели, Савицкого, Кримяна и Хазана к расстрелу с конфискацией имущества, а Парамонова и Надарая к лишению свободы в исправительно–трудовых лагерях сроком на 25 (двадцать пять) и 10 (десять) лет с конфискацией имущества и поражением в правах на 5 (пять) лет.

Примерно в том же ключе прошли и другие процессы над сотрудниками Берии, а последняя точка была поставлена в феврале 1959 года, когда судили Саркисова, бывшего начальника личной охраны Берии.

Кстати сказать, Берия незадолго до смерти Сталина избавился от Саркисова. Именно тогда Берия жаловался Ордынцеву, что Саркисов обленился, обнаглел — «на плечи садится» — и вдобавок, оглох — «какая это охрана?!». Арестовали Саркисова в конце июня 1953 года, и он решил, что это месть Берии.

Первое время поведение Саркисова в тюрьме было обычным, ничем не примечательным, а потом начались отклонения — он вообразил, будто изобрел новую текстильную машину сверхвысокой производительности, и принялся лепить ее модель из хлебного мякиша. А несколько месяцев спустя военный прокурор полковник юстиции Павлов подал рапорт следующего содержания:

«Сегодня 29 марта 1954 года мною на допрос был вызван обвиняемый Саркисов Рафаэль Семенович. В процессе допроса Саркисов стал проявлять странности, в частности, давая ответы на вопросы, он заявил: «Мне другой следователь через технику радиолокации мешает сосредоточиться и давать показания. Прошу снять с моей головы технику радиолокации».

Кроме того, на допросе Саркисов просил зачитать ему приговор и расстрелять его, так как он по радиолокации слышит, что уже расстреливают.

В связи с таким поведением Саркисова подписать его допрос не представилось возможным, и он был мною отправлен в камеру».

Саркисова подвергли судебно–психиатрической экспертизе, признали невменяемым и отправили в Ленинград, где он почти пять лет содержался в специализированном медицинском учреждении системы МВД. А затем, сочтя его состояние нормальным, без проволочек предали суду.

Чтобы читатели явственно представили себе ход процесса над Саркисовым, приведу выдержки из стенограммы заседания Военной коллегии Верховного суда СССР:

«Саркисов: Чтобы всем было ясно, я должен заявить, что Саркисов был одним из преданнейших большевиков и честных передовых рабочих.

Председательствующий: Подсудимый Саркисов, суд просил бы вас давать более конкретно показания по предъявленным вам обвинениям.

Саркисов: Я обо всем скажу подробно. В настоящее время я являюсь сумасшедшим. У меня бывают «заскоки ума», и я, как попугай, повторяю то, что твердит в моей голове какой–то голос. Я имею большие заслуги перед нашим народом. Работая ткачем, я выполнял пятилетку за 8 месяцев, а при внедрении в производство моего нового изобретения семилетний план по выпуску тканей может быть выполнен за два месяца. Я активно участвовал в революционной борьбе за построение социализма в СССР, а сейчас меня, передового рабочего, бросили в тюрьму, составили подложные протоколы и предали суду. Все это направлено на то, чтобы уничтожить резервы рабочего класса. Кроме того, меня превратили в сумасшедшего. Считаю, что это не является большевистским методом работы. Меня били и калечили и никаких мер по моим заявлениям принято не было.

С 1932 года я работал в органах госбезопасности, мною было разоблачено много сотен контрреволюционных групп. Я был секретным сотрудником, проводил наружное наблюдение…

Председательствующий: Сколько времени вы находились на службе в личной охране Берия?

Саркисов: 15 лет — с 1938 года по 22 февраля 1953 года. Вначале я был старшим сотрудником, затем начальником группы.

Председательствующий: Какие у вас были взаимоотношения с Берия? Доверял ли он вам?

Саркисов: Нет, Берия не доверял мне ничего, кроме вопросов, касавшихся женщин. Я никогда не принимал участия в контрреволюционной организации заговорщиков во главе с Берия. Я всегда защищал Советскую власть…»