Палачка

— А затем, — ответил Вонясек (в такой конуре, подумал Влк, это самое подходящее ему имя), — что она ходит сюда контролировать меня, и еще — я люблю фантазировать, как она проходит через те Акции, которые я имею честь (нет! он и здесь Доктор!) наблюдать, вот и сейчас, после экзамена по мастерству, я с величайшим удовольствием буду представлять ее заживо погребенной, утопленной с мешком на голове, посаженной на кол, с отрубленной головой, изжаренной, как кабанчик, и висящей на фонаре, как дырявый воздушный шар. (Боже мой, изумился Влк, ну почему его фамилия не Влк?!) О, какое это, — вскричал Доктор, в восхищении хлопнув в ладоши, — наслаждение!

Тем временем из коридора все более отчетливо слышались звуки, о происхождении которых Влк догадался, молниеносно сопоставив два разрозненных факта.

— Вахтер, — быстро произнес он, — кажется, говорил, она вас разыскивала…

— Когда? — оторопел Доктор. — Почему же вы мне не…

Дверная ручка резко повернулась, а дверь — скорее распахнулась, чем открылась. Оригинал превосходил фотографию по всем статьям. Каждый из ста ее килограммов, казалось, был перенасыщен энергией.

— С вас за справку, — сказал Доктор брюзгливым тоном уставшего от жизни чиновника, — десять крон.

Трясущимися пальцами Влк вытащил портмоне, но как назло, не мог отыскать нужную купюру.

— Ян! — окликнула его великанша. — Ты что это тут до сих пор делаешь?!

— О, привет, Марженка! — воскликнул Доктор, весьма искусно изображая радость. — Вот, тут пану доктору кое-что срочно…

— Здесь вам не Африка, — сказала многопудовая Марженка, не удостоив Влка взглядом, — у нас существуют приемные часы.

— Я, — вставил Влк, — очень изви…

Он не закончил, так как наконец нашел десять крон и, кроме того, понял, что женщина его не слушает: она метнула взор на свой портрет, затем заглянула поочередно в каждый из четырех коридоров: в ее действиях сквозила подозрительность: а не припрятана ли за полками голая девка. Влк протянул Доктору деньги, а тот сунул их ему обратно.

— До свидания, — одинаково отчужденно произнесли оба.

— Истица, — монотонно, как автомат, зачитывала женщина, — отдавала себе отчет в том, что ее ревность не имеет по собой оснований, поскольку ответчик за весь период супружества образцово выполнял свои обязанности на работе и дома. Тем не менее она продолжала ревновать, а когда ответчик упрекал ее в этом, из чувства оскорбленной гордости отказывала ему в половой близости, что повлекло за собой дальнейшее отчуждение сторон. Хотя обе стороны проявляли добрую волю, это ни к чему не привело. На сегодняшний день сложилась ситуация, когда истица и ответчик не питают друг к другу никаких чувств. В силу того, что данный брак не отвечает общественным потребностям и препятствует сторонам осуществлять воспроизводство народонаселения, брак — Маркеты Влковой и Бедржиха Влка объявляется, — закончила судья, откладывая бумагу, — расторгнутым. Решение будет разослано в двух копиях… куда?

Влк второй раз за сегодняшний день не смог ответить сразу.

— Что-что? — спросил он растерянно.

— Куда следует отослать, — повторила судья, на сей раз уже с человеческими интонациями, и поднялась со своего места, — решение?

— Как куда, — сказал Влк, — к нам!

— Я потому спрашиваю, — добродушно пояснила судья, снимая судейскую мантию, — что вы ведь только что развелись.

— Ах да! — спохватился Влк. — Я и забыл. Отправьте, — тут он окончательно пришел в себя и смущенно закончил, — все-таки к нам, мы там оба остаемся…

— Пожалуйста, — сказала судья, пожав плечами, и протянула им протокол; под мантией на ней было надето летнее полотняное платье.

Пока его бывшая жена ставила свою подпись, Влк невольно сравнивал двух женщин: судье не было и двадцати пяти, но рядом с Маркетой она выглядела словно гусеница рядом с бабочкой. Еще до начала заседания, торопясь из подвала на первый этаж здания, особенно мрачного в столь поздний час, он вдруг изумленно застыл на предпоследней ступеньке, едва только глянул в сторону зала суда. Маркета, как и договаривались, уже переоделась для вечера: на ней было длинное муслиновое платье с оригинальными плиссированными рукавами; стоило поднять руку, и они раскрывались веером; с платьем изысканно контрастировала модная короткая стрижка, причем по настоянию Влка Маркета обесцветила волосы, и они стали совсем белыми. Она никогда ни видела Лизинку, но какое-то шестое чувство, видимо, подсказало ей, что следует подчеркнуть все, что отличает ее от этой девочки, и даже свой возраст подать в выгодном свете.