Палачка

Доктор достал портмоне, вынул из него фотографию, положил ее на стол и отхлебнул вина, не спуская глаз с Влка. На цветном снимке, сделанном «полароидом», живой и невредимый доцент Шимса слегка растерянно улыбался в объектив. Неуклюже, под самым подбородком Шимса держал — видимо, по настоянию фотографа — центральную газету, сложенную так, чтобы было видно сегодняшнее число: Влк сразу сообразил, что вчера утром, когда Шимса вроде бы сгинул в пучине вод, этот номер даже не был сверстан.

— Но откуда… — опять проговорил Влк, и Доктор больше не стал его мучить. Он объяснил, что доцент еще позавчера ночью весьма благоразумно обратился к нему, а он, к счастью, вовремя нашел нужных людей. Поэтому случившееся не вышло за стены тюрьмы, но шумиха все равно поднялась изрядная. В связи со старым делом Машина ПУПИК находится под пристальным вниманием — на предмет обнаружения вредителей в стенах училища. К сожалению, на свет Божий выплыли материалы, сильно компрометирующие именно Шимсу.

— Но что?.. — хотел было спросить Влк, однако Доктор вновь опередил его.

— Наказание отложено, — вставил он.

— Но какое? — на этот раз Влк успел закончить вопрос.

— Высшая мера, — ответил Доктор и продолжил рассказ, не подозревая, что подобную фразу, вдобавок абсолютно ни на чем не основанную, Влку как-то довелось услышать и в свой адрес. — У него всех дел на пять виселиц наберется. Пока его держат в "камере ожидания-люкс" для списанных — тех, кто официально уже сковырнулся, но еще может сгодиться. А Шимса… Бог свидетель, я, — вздохнул Доктор, — любил его, но тем сильнее он обидел меня своим лицемерием. И вот — завяз по уши. Раз уж он подвел училище, будучи в нем как-никак первым доцентом, то пусть хотя бы послужит ему первым, — воскликнул Доктор, и только теперь до Влка дошло, что могло произойти с девушкой, — клиентом!

"Отлов", как любили выражаться в замке, произвели в последний день июня, рано утром, когда Шимса выходил из уборной в казенной одежде для сна — в длинных белых подштанниках и тельняшке с короткими рукавами (так что с воротником проблем уже не было!). Практически Акция началась в первое воскресенье весны, когда после вполне дружеской беседы у Шимсы вдруг отобрали ключи от автомобиля и предупредили, что задержат его на какое-то время для подготовки к специальному заданию. К этому моменту у него, благодаря Доктору, уже свалился камень с души: теперь он мечтал как можно скорее — ибо был уверен, что тот странный сбой навсегда остался позади, — заключить Лизинку в свои объятия и потому принялся отказываться. Но его собеседник, все время дружелюбно улыбавшийся, вмиг посерьезнел и положил перед ним листок бумаги. Хоть старые чернила порядком выцвели, все же без труда можно было разобрать «признание» Шимсы в том, что он ликвидировал революционную организацию во главе с командиром.

— "…и клянусь, — читал он с ощущением, что играет в плохом детективе, — вплоть до возможного исполнения приговора искупать свою вину неустанной службой делу Революции".

Он был вне себя от того, что этот предательский «вексель», подписанный безусым юнцом, вздумали подсунуть зрелому специалисту, давно искупившему свою провинность. Когда же он приземлился — на этот раз на вертолете — у порога знакомого замка, у него даже спустя годы заболело в паху. Но вскоре он узнал, что теперь замок превратили в этакую комфортабельную "камеру хранения" бывших шишек перед их отправкой на важное задание. Его соседом по столу, например, был шпион, ставший год назад телезнаменитостью, — тогда он вытеснил с экранов героев-однодневок, расписывая из вечера в вечер, с каким отвращением вредил за рубежом своей Родине, но тем самым тайно служил ей на благо. Шимсе он доверительно сообщил, что дожидается инсценировки очередного побега за границу с новой легендой: истинное отвращение он-де испытывал именно выступая по телевидению! За рубежом ему будет обеспечена прекрасная репутация, так что он сможет наносить Родине еще больший вред, тем самым принося ей еще большую пользу. О своем собственном задании Шимса знал лишь, что предполагается найти применение его квалификации и интеллектуальным способностям.

Но когда его остановили возле уборной и велели грузиться в чем есть в дорожный кофр — так якобы удобнее переправить его в психбольницу для высокопоставленных государственных деятелей, — Шимса поначалу заартачился: он, мол, понятия не имеет, как там себя вести. Дальнейшие указания, сказали ему строго, он получит на месте от известной ему особы. Рефлексы эпохи Тайного Войска действовали по-прежнему безотказно: он сдвинул босые пятки, будто хотел щелкнуть каблуками, и, изловчившись, улегся так, чтобы можно было захлопнуть крышку.