Паладин

Суматошный выдался день. Ричард то следил за войском Саладина, то выяснял, как обстоят дела в цитадели Яффы, то приказывал убирать разлагающиеся трупы в городе, из-за которых там стоял невероятный смрад и повсюду гудели мухи. Королю сообщили, что в Нижнем городе разграблены склады, в которых находились захваченные во время нападения на караван товары, однако большую их часть все же успели перенести в цитадель. Правда, Ричарду не преминули сообщить, что напуганный силами Саладина патриарх Рауль уже стал готовить для султана опись имущества, обещая передать его людям, если он пообещает пощадить защитников крепости. Но сейчас патриарх даже не осмеливался показаться на глаза королю, зато весть, что султан так и не получил средства для оплаты кампании к Яффе, Ричарда позабавила. Он сел верхом и проехался перед наблюдавшими за ним со стороны сарацинами, вызывая на переговоры Саладина или своего любезного друга Малика аль-Адиля. Ричард весело выкрикивал, что так спешил к ним, что даже не успел толком обуться, — и под смех крестоносцев демонстрировал неверным свои кожаные башмаки. Но шутки шутками, однако король видел, что в войске султана происходит движение, и понимал, что горстке его храбрецов нового наступления не избежать.

Порой Львиное Сердце уже привычно подзывал к себе Мартина, расспрашивая, где расположены отряды того или иного эмира Саладина, кто каким войском командует. Тот докладывал Ричарду, что у сарацин несколько видов конницы, причем большинство из них вооружено дротиками и саблями для ближнего боя. Рассмотрел король и тяжеловооруженных мамлюков, сгруппировавшихся вокруг шатра самого Саладина. Это были самые серьезные противники, и Ричард, не сводя с них взгляда, помрачнел. У него было раз в шесть меньше сил, но отступать сейчас, когда его воины воодушевлены победой, было немыслимо. От переговоров же султан явно отказывался. Ну что же… Все в руке Божьей, решил для себя Ричард Английский.

Только когда стемнело, король прошел в крепость Яффы. И сразу же увидел спешившую ему навстречу Джоанну де Ринель. Он так обрадовался кузине, что, недолго думая, заключил ее в объятия.

— Наконец-то вы с нами, миледи!

Она показалась ему такой красивой! Наверное, он устал от войны, крови и трупов, раз вид хорошенькой женщины вызвал у него такой восторг. А от нее действительно нельзя было глаз отвести… Немудрено, что аль-Адиль влюбился в нее. Облаченная в сливовый шелк, красиво оттенявший ее серо-лиловые глаза, Джоанна была неотразима, несмотря на то что ее косы, как заметил Ричард, стали куда короче, чем ранее.

— Мне пришлось их подрезать, когда я выбиралась подземным ходом под горой замка Монреаль, — смеясь, пояснила Джоанна. — Именно в этой крепости содержал меня аль-Адиль, и именно там разыскал меня мой спаситель.

Она говорила о Мартине, и Ричард невольно оглянулся, высматривая этого пройдоху в толпе воинов. Джоанна тоже заметила Мартина. Причем смотрела на него с такой любовью, что у Ричарда не осталось сомнений, кто та знатная дама, о которой упоминал посланец.

Ох, как же Ричарду все это не понравилось! Однако не тот был момент, чтобы король начал выговаривать кузине о поруганной чести. И, оставив Джоанну с ее красавчиком Мартином, Ричард отправился в часовню при соборе, намереваясь помолиться. Он понимал, что первый успех — это неокончательная победа. Армия Саладина по-прежнему стоит возле Яффы, и султан наверняка не отступит, не попытавшись отвоевать утраченные позиции. Поэтому милость Неба Ричарду Львиное Сердце и его храбрецам еще понадобится. Причем очень скоро.

Глава 16

Султан Саладин не заставил себя ждать. За истекшую ночь, пока так неожиданно нагрянувшие крестоносцы отдыхали, он подтянул разрозненные во время осады отряды и начал подготовку к наступлению.

Для Ричарда в сложившейся ситуации было важно, решится ли султан вернуть те силы, которые он услал, чтобы задержать конницу Генриха Шампанского возле Кесарии. Как ему поведали, Саладин, узнав о подходящей из Акры колонне конных рыцарей, отправил им наперерез немало своих всадников, лишившись таким образом части войск под Яффой. По сути это было обычной тактикой мусульманских полководцев — постараться отделить рыцарскую конницу от их пехоты, что всегда приносило им победу, а крестоносцы, лишенные поддержки конников, терпели поражение. Зная, что Саладин рассчитывает на это, Ричард делал ставку на находившуюся под его рукой пехоту — пикинеров, копьеносцев, а также стрелков. Эта военная кампания отучила короля от обычной для знати спеси, когда стрелки считались лишь вспомогательной силой при коннице; теперь он понимал, что на войне умело пущенная стрела не менее смертоносна, чем меч тяжеловооруженного рыцаря. И вечером король, собрав свое пешее войско, старательно объяснил им тактику завтрашнего боя, дав указания, как действовать, когда на них двинется войско султана.