Паладин

Девушка проснулась и, покинув свой спальник, какое-то время сидела тихо и неподвижно, возможно, разглядывая меня. Точно я не знал, так как открывать глаза не спешил. Потом, видимо, решив, что проявила тактичность достаточно, она зашептала заклинание Света и, создав нам новый фонарик, зашелестела страницами своей Книги Заклинаний. Примерно минуту тишина ещё сохранялась, но потом к звукам дождя добавился тихий низенький голос, начавший тренироваться в произношении слов драконьего языка. Не знаю зачем, но я продолжал притворяться спящим, однако так как никуда отлучиться в таком положении не мог, очень скоро её жуткий акцент начал делать больно моим ушам, так что, в конечном итоге, я не выдержал и, «проснувшись», принялся её поправлять.

Нэка старалась ничем не показать, что именно этого она и добивалась, но довольные помахивания хвостом выдавали её с головой. Или это я параною, и всё дело в самом факте «приобщения к магическому языку от полноценного носителя»? Ай, не суть — всё равно заняться тут больше было нечем. Не с магией же экспериментировать, пытаясь родить что-то боевое и взрывучее методом научного тыка? Нет, я, конечно, помню анекдоты про паладинов, ходившие в геймерской среде, но смею надеяться, что у меня не всё так печально. Во всяком случае, мысль, что играться с магией, в которой ты почти ничего не понимаешь, сидя в тесной палатке и рядом с девушкой, которую может прибить неудачный или, наоборот, удачный результат твоего игрища, это плохая идея, до меня дошла, нигде не задерживаясь. Правда, уже к вечеру, немного измученный ролью репетитора-лингвиста, я сообразил ещё ряд вопросов по местной реальности…

— Нэроко.

— Мня? — не сразу оторвавшись от книги, куда продолжала делать какие-то пометки по мере своих успехов, она вопросительно приподняла ушко. Смотрелось мило. К тому же этот вопросительный взмурк… Так, держи себя в руках, друже!

— А как у вас в мире вообще новые заклинания появляются? В смысле, вы же создаете новые заклинания, да? — а то мало ли.

— Создаём, — она кивнула. — Но это очень сложно, и занимаются подобным только те, кто хорошо знают магический язык, его грамматику и синтаксис, а также разобрались в жестовой составляющей и могут правильно расчертить каркас под плетение.

— И ты понятия не имеешь, как это делать, — я уже не столько спрашивал, сколько утверждал. Ученица деревенского знахаря не может знать курс уровня, похоже, академика.

— Угу, только общий принцип, — спокойно подтвердила девушка. — Но как и что с чем связано и на что влияет — только мои собственные догадки. К тому же заклинаний очень и очень много, даже общий список может покрыть почти все потребности, а ведь есть ещё ритуальная магия, алхимия, артефакты и всё остальное.

— Дело ясное, что дело тёмное, — впору начинать задумываться над поступлением в эту их Академию Магии, или как там она называется? Впрочем, если тут волшебством, теоретически, может овладеть каждый, а не какой-нибудь «одарённый, что один на тысячу-три-пять», то есть подозрение, что данные учебные заведения за свои услуги берут очень хорошие деньги. — Ты как-то упоминала заведения, где могут обучить магии.

— Да, в разных городах есть частные школы, иногда более серьёзные заведения, как столичная Имперская Академия Семи Путей. Но там учатся в основном аристократы.

— Это какое-то сословное ограничение?

— Нет, — качнула головой Нэроко, — просто даже в самой простой школе, которую может основать вышедший в отставку маг-авантюрист, обучение довольно дорого для обычного простолюдина. А если говорить про настоящие Академии, где учат не только магии, но и иным наукам, то год учёбы может стоить и десять золотых. Первый год. Второй — двадцать, третий — тридцать. А полный курс — пять лет. Даже крупные землевладельцы далеко не все могут позволить себе оплатить ребёнку весь срок.

— Сто пятьдесят золотых. По идее, обучение в данном заведении должно позволять эти деньги вернуть и остаться с прибытком. Это чем же таким занимаются выпускники?