Паладин

— Тогда я продолжу, — нежно целую её в губы и вновь двигаю бёдрами, наслаждаясь узостью и какой-то даже запредельно шелковистой нежностью глубины своей партнёрши.

Очень быстро Нэроко вновь начала постанывать, а потом комнату огласили и полноценные вскрики. С каждым толчком мне становилось всё лучше и приятнее. Губы раз за разом целовали девушку, хотя далеко не всегда в её собственные уста, руки оглаживали миниатюрное, но такое гармоничное и притягательное тело, а узкое лоно буквально выжимало меня досуха. И всё же первой кончила именно Нэроко, сладко вскрикнув и сжавшись ещё сильнее, хоть я думал, что дальше уже некуда. Её коготки прошлись по моей спине, пусть и не в силах поцарапать, но дразня и возбуждая, и потому я ускорился, пусть и уменьшив глубину… Судорожные вздохи нэки, ласкающие мой слух, показали, что выбранная мной тактика пришлась девочке по нраву, а потому на следующий пик мы уже вышли вместе — я едва успел вытащить, прежде чем излиться.

— Уф… — блаженно пристроившись рядом с тяжело дышащей Нэроко, я притянул её к себе и поцеловал. Пожалуй, это был едва ли не лучший секс в моей жизни, пусть и с совершенно неопытной девочкой-кошкой. Или как раз в этом всё и дело?

— Мр-р-р-р, — нэка потёрлась о меня носиком, — никогда не думала, что это так хорошо…

— Как насчёт немного передохнуть и повторить? — поглаживал я её за ушком.

— Мня-я-я… — котейка залилась краской. — Вайтлиан теперь может развлекаться со мной сколько угодно, — об меня сыто и даже этак предвкушающе потёрлись всем телом. — Но… — заглянули в глаза, опять прищуриваясь, будто задумали что-то неоднозначное, — в этот раз я буду сверху! — звучало оч-ч-чень развратно. И бескомпромиссно.

— Как скажешь, — я не отказал себе в удовольствии ещё раз поцеловать эту прелесть. — Но сначала нам нужно привести себя в прядок.

Около трёх часов спустя.

— Итак, — когда за нашими спинами закрылась дверь таверны, обратился я к Нэроко, — какой примерно план?

Не скажу, что всё время до выхода из таверны мы провели в разврате и безобразиях, но вволю «подоминировать», усевшись сверху на доблестного рыцаря, моя котодевочка успела… кхм, не важно. В общем, с тех пор, как наши отношения перешли в новое качество, мы успели и горячей водой обтереться, и позавтракать, а там уже пора было идти сдавать задание.

— Сейчас идём в магистрат, где показываем ядра слизней, там нам закрывают миссию и выдают плату.

— А гильдия? Ей что-нибудь причитается?

— Только с перепродажи трофеев. Мы все ядра и эссенцию продать всё равно не сможем, поэтому проще сдать их гильдии, денег так будет чуть-чуть меньше, но самим лезть к алхимикам действительно не стоит. Вот был бы у нас в отряде человек из какого-нибудь известного рода, пусть даже очень побочный родственник, тогда можно было бы попробовать, а так обязательно будут пытаться не дать настоящей цены, — нэка проводила взглядом отряд неплохо вооружённых и бронированных людей. — Что-то тут сегодня оживлённее обычного…

— Ну что же, хороший план, — кивнул я коте. — Пойдём? — та молча кивнула и устремилась вперёд, показывая путь. Ну и позволяя мне полюбоваться на её попку и хвостик, но это несущественные детали.

Магистрат стоял на ушах. Почему? Потому, что «доблестные воины лорда Эккерта Дунлайфа закрыли Подземелье, возникшее неподалёку от города». И припёрли туши, в том числе и для оценки и продажи. Лично мне эти туши были хорошо знакомы — вон тот труп демонического гоблина (или как их там) я как раз переводил в неживое состояние довольно неточным и «грязным» ударом снизу вверх, срубив ему всё правое плечо и проломив голову. В общем, есть мнение, что мой «подвиг», возможно, даже без кавычек, уже был присвоен «более достойными людьми». И… в принципе, пофиг. Что мог, я там получил, местного вельможу тоже понять можно: показать, как он крут и какое великое дело сделал — это выгодно, а вот говорить, что их монкеевские задницы спас проходивший мимо эльдар… в смысле эльф… в общем, очевидно, в таком местный лорд не горел желанием признаваться, тем более с учётом не лучшего отношения к нечеловеческим расам. Разоблачения он, очевидно, тоже не опасался, да и какое может быть разоблачение, даже если сам эльф вдруг возмутится такому произволу? Слово бродяги-нелюдя против слова аристократа с дружиной. Тем не менее пометочку не вести дела с данным деятелем я себе сделал, как ни крути, а жест получился не самым красивым.