Паладин из прошлого тысячелетия

— Что ты делаешь, разрази тебя гром! — пробасил старик с лицом, что никогда не выйдет их памяти, сколько вина не выпей и сколько лет не проходи под солнцем.

— Я лишь отдал долг, — прошептал парень.

— Но я тебя в первый раз вижу! — заорал боярин, растерянно крутясь на месте. — Будь милосерден, что ты за человек такой…

— Милосердие давно мертво, — сказав это, парень расхохотался каркающим смехом и приложил ладонь к уху. — Они уже здесь, ты можешь попросить их о милосердии, как когда-то просила тебя она!

* * *

Закрытый квартал, вдалеке белозубый кремль, сверкающий красными боками.

Юноша с отросшими до плечей волосами отжимается на затоптанном до состояния камня плаце. Стекают капли пота, но он не останавливается. Жгуты мышц перекатываются в свете палящего солнца. Вокруг стоны других парней, что тоже вынуждены заниматься укреплением тела в столь жаркий день.

— Пойдём, скоро поединки один на один, — закончив упражнения, шепчутся приятели рядом. — Свят, ты идёшь?

— Да брось этого ненормального, он еще свою тысячу повторений не сделал…

— Ну, как знаешь, — протянул спрашивающий и ушёл прочь.

— Вот водичка, — проходящий мимо парень поставил перед отжимающимся металлический кувшин.

— Спасибо, — не переставая упражняться ответил парень. — А ты пошёл подраться?

— Да, — улыбнулся приятель. — Мне же надо набирать форму, тебе я не соперник, а вот парочке блаженных аристо дам в харю, может когда выиграю тысячу схваток, смогу взять победу в одной с тобой.

— Удачи, — произнёс парень, не теряя темп.

— Смирнов! Идём уже, я поставлю на тебя золотой… Ну или ту приблуду немецкую, портсигар его звать вроде…

— Иду! — крикнул юноша и сорвался, цепляя кувшин ногой.

Отжимающийся парень вскочил, заключил тару в плотный хват и не дал той упасть.

— Прости, — виновато воскликнул приятель, убегая при этом.

— Бог простит, — вслед ему с улыбкой сказал длинноволосый.

* * *

— Хочу донести до вашего сведения, что никто не отпустит грехи, если вы сами себя убьёте… Не делайте ошибок, как господин Смирнов, бог ему судья.

Выступив перед курсантами, высокий поджарый командир полка замолчал, напряжённо играя желваками.

— А теперь расходимся, — приказал он.

В последней группе, что уходила с плаца занялась драка.

— Не выделывайся, а то закончишь как Смирнов, тот больно прямой был, не захотел гнуться…

Услышавший это парень, что шёл последним, застыл, будто поражённый громом.

Он посмотрел вслед удаляющимся аристо, берущим в кольцо деревенского увальня, что посмел слишком часто выигрывать на тренировках, как и Смирнов.

Вывод сложился сам собой…

* * *

— Полегче! Я сказал полегче, твою мать!! Святослав, ты чего наделал⁉ Я тебя спрашиваю… Это же учебный поединок и клинок деревянный, демон тебя раздери!

Под ногами три тела с рваными ранами на горле откуда хлещет кровь, впитываясь в сухую и уставшую от жары землю.

— В карцер его, — ошеломлённый десятник подносит руки к голове, не веря в происходящее.

— Прими свою силу, дитя, — этим же днём говорит глава корпуса паладинов, назначая амнистию и командируя своего лучшего выпускника на передовую. — И станешь клинком, что разрубит узел войны.

Пространство размывается, будто клубы дыма, истаивая на глазах и вот я вижу очередную сцену.

* * *

— Тёмный прибыл в крепость, тёмый в крепости! — кричал мальчишка, лавируя между людей по улицам городка.

— Тёмный? Сам проклятый?

— Дела-а-а-аа-а!

— А правда, что он старик, который никогда, ну, это… с девушкой…

— Вон, вон едет!

Толпа расступилась, по узким, мощёным гладким камнем улицам, пролетел вороной, оставляя за собой шлейф из длинного плаща в дырках и конского пота.

Капюшон слетел с всадника, под ним скрывалось молодое узкое лицо и полуседые волосы, будто припорошенные снегом. Он лишь мельком глянул на парочку прохожих омутами тёмных глаз и набросив капюшон, поскакал к штабу.

— Не к добру это, — протянул дородный мужик возле прилавка с рыбой. — Когда тёмный приходит, быть беде.

— А разве может быть иначе? — спросил его другой, держа в руках домотканую сумку, куда убирал купленные товары. — Не будь дела так плохи, не было бы тёмного здесь.

— Я и рад и не рад, — задумчиво заметил продавец. — Говорят, когда на поле боя видят рваный тёмный плащ, сердце замирает у всех, даже у демонов. Свои, чужие, больше нет сторон, есть только его сторона.

— Надеюсь, что байки не врут, — покачал головой покупатель.

* * *

— Какие сутки мы уже стоим, Свят? — спрашивает у молодого парня мужчина в годах. — Тебе пора отдохнуть, пока эти отродья ада дойдут, сможешь поспать.

— Они уже почти подошли, — с улыбкой ответил седой парень, смотря, как из-за холма в небо взлетают красные бабочки, несущие огонь и смерть, как поднимаются легионы демонов, одержимых людей и огромных тварей ночи.

— И как ты узнаешь, что они рядом… — хмыкнул мужчина и крикнул со стены, всем стоящим в обороне. — Да не убоимся тьмы, братья, за спиной живые, пред лицом мёртвые и только эта битва определит, где мы окажемся. Но пока мы здесь, посередине, так будем же стоять до последнего…