Паладинские байки

– А что хоть за подарок? – впервые за все время подала голос Аньес. – Я, конечно, знаю, что фейские подарки с большим подвохом, но, может, все-таки какую-то пользу хотя б для Микаэло из него извлечь можно?

– Дар этот – воображение. Я не знаю, как бы это описать… Словом, Микаэло теперь живет не только в обычном мире, но и в мире своих выдумок, и когда он расписывает свои и чужие подвиги и приключения, он не совсем и врет – всё это он хоть и придумывает, но сам переживает, и отличить, где выдуманное, а где настоящее, далеко не всегда может.

Джорхе покачал головой:

– Выходит, если бы он любил читать не книжки про путешествия и приключения, а, скажем, взялся бы за «Историю магии», то вообразил бы себя не рыцарем-героем, а магом? А если бы читал про подвиги паладинов, то счел бы себя паладином?

– Пожалуй. И поделать с этим ничего нельзя, – Мартина опять погладила Микаэло по голове, он прижался к ее бедру, зарывшись лицом в складки юбки. – Но и оставлять как есть – тоже нельзя. В Обители Матери ему, к сожалению, помочь не смогут.

Дедуля вынул из-за пояса мундштук, вставил в него дымную палочку, раскурил, пыхнул и сказал задумчиво:

– Книжки про путешествия… воображаемые приключения… А может, ему в Обители Мастера самое место? В Гондомарской Обители огромная библиотека, и тамошний аббат, преосвященный Гонсало – мой старый приятель. Можно нашего дурачка несчастного туда отправить, пусть помощником библиотекаря служит, да заодно свои воображаемые приключения на бумаге записывает. Может, выйдет из этого что путное, может, придумает наш Микаэло нового дона Алонсо Кехану, еще, глядишь, писателем знаменитым станет и наш род прославит и на этом поприще. Главное, чтоб его за пределы Обители не выпускали, для его же блага. А потрахаться он и там себе найдет, посвященным Мастера не возбраняется, а послушникам с послушницами тем более.

Повисла тишина. Семейство Дельгадо задумалось над словами старого паладина, и даже Микаэло поднял голову и с надеждой посмотрел на него. И он же первым эту тишину и оборвал, спросил жалобно:

– Батя… а может, дедуля прав? Можно, я в Обитель Мастера уйду? Не хочу, чтоб меня Джорхе в статую превратил... и семью разорить тоже не хочу. Если я и правда так много денег трачу, то ведь для Аньес и детей же ничего не останется?

– Ты сам-то как? Хочешь в Обитель? – спросил дон Сезар, с сочувствием глядя на несчастного сына и сожалея, что вчера отлупил его и на ночь в погребе запер.

– Не знаю… Если там библиотека такая большая, как дедуля говорит… и можно будет мемуары писать... и трахаться… то я туда уйду, – Микаэло шмыгнул носом. – Теперь, когда Мартина рассказала, как оно было, я тоже вспомнил… как играл, выиграл и как меня накрыло.

Он опять заплакал, уткнувшись в бедро Мартины. Аньес подошла к нему, присела рядом, взяла за руки:

– Ох, Микаэло, прости нас, пожалуйста. Если бы мы сразу сообразили как-то проверить, что же с тобой случилось…

Джорхе тоже подошел к брату:

– М-м-м… Если честно, я, конечно, зол был на тебя очень. Но в статую, наверное, все-таки не стал бы превращать. Я хотел на тебя заклятие наложить, чтоб тебя усыпляло, как только ты за пределы Вилла Дельгадо выезжаешь.

А Жоан вздохнул:

– А я тебе люлей хотел навешать…

– Но вы же меня спасать все равно пришли из тюрьмы, правда? Или… или этого не было? – Микаэло обвел всех взглядом, растерянным и испуганным. – Я просто и сам уже понять не могу, что было, чего не было…

– Это как раз было. Вон, видишь – Беренгария же здесь. Ты ее тоже пытался спасти, да не получилось, – мягко сказал Джорхе.

А дедуля Мануэло добавил:

– Вот что. Ты сегодня детей признаешь, а потом Мартина тебе даст чего-нибудь снотворного, чтобы ты выспался хорошенько, а завтра мы поедем в Гондомарскую Обитель. Вот увидишь, место это хорошее, спокойное. Тебе там понравится.

Дон Сезар утер слезы, выступившие в уголках глаз:

– Примешь послушание, отречешься от мирского, да и поселишься в Обители. И тебе меньше позора, и нам не надо будет ни на собрание донов вопрос о наследнике выносить, ни к королю с прошением обращаться. И взнос в Обитель я хороший за тебя дам, хоть вообще-то в таких случаях вроде как не требуется, но дело чести все-таки.

– Спасибо, батя. Наверное, это правильно будет, – Микаэло утер глаза юбкой Мартины. – А то еще и правда я нас разорю и опозорю, сам того не понимая.

На том и порешили. Детей Микаэло по положенной процедуре признал в тот же день и все бумаги нужные подписал, а на следующий день его уже приняли на послушание в Гондомарскую Обитель Мастера, где Микаэло как увидел тамошнюю библиотеку, так пришел в такой восторг, что сразу понятно стало: теперь его из Обители и палками не выгонишь.