Паладинские байки

«Разденься полностью и ложись на кушетку на живот».

Жоан удивился: такого она еще никогда ему не предлагала. Он знал, что ей нельзя трахаться по-настоящему, по крайней мере с паладинами. Робертино говорил – что вообще ни с какими мужчинами. Но раз она велела ему раздеться – значит, знает, что делает. И Жоан быстро разделся, чувствуя дикую неловкость из-за ее пристального зеленого тилвит-тегского взгляда. Лег на кушетку на живот, подложив руки под голову. Услышал шорох одежды и повернул голову, удивился еще больше: Марионелла снимала платье. Правда, совсем она не разделась, осталась в сорочке и панталончиках. Корсет, как выяснилось, она не носила. Да ей и незачем было.

Она подошла к кушетке, держа в руках баночку с мазью, пахнущей какими-то луговыми цветами. Набрала ее на ладони и принялась разминать Жоанову спину с удивительной для такой мелкой женщины силой. Удивительной, если только не вспомнить о том, что она все-таки наполовину фейри.

Марионелла размяла спину, перешла к ягодицам и ногам. Тело наполнялось сладкой истомой, а вот жар томления плоти наоборот, потихоньку исчезал.

Закончив массировать ноги, Марионелла легонько толкнула его в бок, и Жоан лег на спину. Она накрыла ему глаза плотным шелковым платком и принялась массировать плечи, руки и грудь, потом занялась ногами, пока что избегая нижней части живота и бедер. Приятный запах мази успокаивал паладина, снимал напряжение и вызывал легкую расслабленность. Марионелла же, размяв его ноги, раздвинула их и села на кушетку на колени, между ними. Быстро сняла сорочку (Жоан понял это по шороху ткани, платок-то по-прежнему закрывал ему глаза), и начала мягкими прикосновениями разминать живот, бедра и массировать промежность, а потом перешла к мужскому органу. Обхватила ладонями, и стала водить ими вверх-вниз, перебирала пальцами по всей длине, и Жоан от удовольствия чуть ли не замурлыкал. А потом Марионелла наклонилась к нему, взяла за руки и положила его ладони себе на груди. Они были упругие и нежные, с торчащими сосками, и довольно крупные, как раз заполнить Жоановы немаленькие ладони. Паладин аж застонал, ощутив под руками женскую грудь – такое полузабытое уже чувство! Он легонько сжал пальцы, поиграл ими, стараясь не надавливать, чтобы не причинить ей боли. Его член совсем отвердел и поднялся. Марионелла взяла еще немного мази на ладони, и обхватила ими паладинское мужское достоинство, двигая пальцами вверх-вниз, легонько покручивая, нажимая… Продолжалось это не очень долго, Жоан, измученный целомудрием, кончил довольно быстро. И почувствовал огромное облегчение. Не просто ушло томление плоти, а вообще сделалось как-то легко на душе, спокойно и безмятежно. А уж когда Марионелла принялась обтирать его прохладным влажным полотенцем, так и вовсе возникло ощущение, что он сейчас станет легче воздуха.

Закончив его обтирать, Марионелла набросила сорочку и сняла с его лица платок. Улыбнулась ему и принялась надевать платье. Жоан сел, потянулся:

– Спасибо огромное, посвященная. Очень полегчало!

Он начал одеваться. Марионелла, снова повязав на себя кружевной передник, разлила по чашкам чай, жестом предложила ему продолжить чаепитие. Когда паладин, застегнув последнюю пуговицу и поправив воротник, сел за стол и взял чашку, она написала на табличке:

«Если вдруг в отпуске соблазн тебя будет одолевать слишком сильно, иди в ближайшую Обитель Матери или к ближайшей посвященной», – стерла и написала еще:

«Но думаю, что не понадобится. Ты стал за этим ко мне реже приходить, чем раньше. Ты учишься справляться с соблазнами сам».

Она была права: Жоан действительно за этот год у нее был только четвертый раз. А в прошлом году каждый месяц бегал.

Так что, допив чай, Жоан еще раз поблагодарил Марионеллу, оставил на комоде традиционные три серебряных реала и вышел. А у самой лестницы столкнулся с Тонио. Тот пристально на него посмотрел и спросил:

– Ты от Марионеллы или из кладовки?

Кладовка с уборочным инвентарем на этом же этаже частенько использовалась паладинами как укромное местечко, где можно без помех самоудовлетвориться и пыхнуть дымную палочку. Жоан туда тоже иногда ходил, как и все. За каждым разом к Марионелле не набегаешься, да и не стоит.

– От Марионеллы, – сказал Жоан. – А до меня там был Филипепи.

Тонио погрустнел:

– Устала она, наверное. Эх… Ладно, пойду в кладовку. А к посвященной уже дома схожу. Там тоже такая посвященная есть... интендантом при куантепекской канцелярии служит.

Он вздохнул и скрылся за дверью кладовки. Жоан малодушно порадовался, что успел попасть к Марионелле раньше его, и, довольный, спустился на первый этаж, в казармы… где его и перехватил посыльный с запиской от брата Джорхе. В записке было только: «Срочно. Приходи в «Драконий Клык» к трем часам».