Паладины

Последними на территорию Византийской империи вошли французские крестоносные войска. В отсутствие своего главного претендента на роль предводителя, Гуго де Вермандуа, который вот уже около года пользовался императорским гостеприимством, поход возглавили Роберт Коротконогий, герцог Нормандии, и его шурин Стефан Блуаский. Они пришли в Италию, получили в Риме благословение понтифика, а затем через Бриндизи добрались до Дураццо. После этого французы, следуя за норманнами Боэмунда и тулузцами, направились по Эгнатиевой дороге к Константинополю. Ни одно происшествие не помешало продвижению французской армии, а отношения с греческим населением были настолько хорошими, что до ушей императора не дошел ни один упрек. Французским крестоносцам было даже позволено посещать константинопольские церкви, хотя и небольшими группами и в строго определенное время. Бароны тоже могли получить награду в виде денег или разнообразных подарков после того, как они принесут клятву верности.

4

12 мая 1097 года

– Левей! Левей забирай, скотина! – Пожилой рыцарь в накинутом на кольчугу легком плаще с ярким красным крестом огрел плеткой вяло плетущуюся кобылку.

Телега, нагруженная бочками с водой, которую эта животина тянула по мере сил, опасно накренилась и перекрыла половину дороги, отчего седоусый ветеран и ярился.

– Что ты кричишь, Иоганн? – Подъехавший грузный рыцарь постарался оттеснить беснующегося крестоносца от погонщиков, понуро повесивших носы.

Сзади столпились конные лучники и пара здоровенных оруженосцев.

– Мессир Тимо, с утра это уже четвертая телега, у которой ломается ось. – Пожилой крестоносец с возмущением замахнулся на погонщиков-тюрков, явно намереваясь применить плетку. – Да тут нехристи эти… суки… специально ломают нам обоз!

Подъехавший рыцарь перехватил уже занесенную руку и что-то зашептал. Пожилой крестоносец заметно остыл, еще раз окинул гневным взглядом ссутулившихся обозников и погнал лошадь в конец обоза.

Один из оруженосцев спрыгнул на землю и подлез под телегу, перекрывшую движение. Вылез он почти сразу.

– Как и на предыдущих!.. Пересушенное дерево. – Юноша отряхнул пыль с колен и легко вскочил в седло. – Эти бочки слишком тяжелы для таких повозок.

Грузный рыцарь скрипнул зубами.

– Де ж я новые-то возьму? – тихо прошипел он.

Тимофей Михайлович с трудом сдерживал гнев, понимая, что ковыряющиеся у повозки крещеные тюрки непричастны к проблемам вверенного ему каравана – главные виновники сейчас далеко отсюда, во главе колонн паломников. За покупку отвечали казначеи папского прелата, находящиеся рядом со своим господином. Отвечали они, а расхлебывать приходилось ему. Подъесаул сплюнул. Вернее, попробовал сплюнуть сгустком пыли, которая забивала рот, нос и толстым слоем покрывала все открытые части тела.

Войска графа Тулузского вышли из Пелекана в сторону мусульманской Никеи два дня назад. Толпы христианских паломников, собравшихся на этой стороне Босфора, с трудом сохраняли некое подобие порядка, и лишь авторитет руководителей похода сумел удержать тысячи разрозненных отрядов суверенных сеньоров в некоем подобии атакующих колонн. Дальше медлить было опасно, такое воинство просто не могло долго оставаться на месте – вонь выгребных ям и перебои в снабжении продовольствием делали кнехтов все менее управляемыми.

Предводитель провансальского войска оказался крепким орешком для императора ромеев. Старый граф, соглашаясь принести клятву наподобие той, которую уже дали басилевсу Готфрид Бульонский и Боэмунд, требовал себе в помощь греческую армию.

А давать войска император не спешил.

Потому и пришлось единому лагерю крестоносцев на время разделиться. Большая часть, которой руководил Готфрид Бульонский, двигалась в сторону Никеи через Вифинию, Никомидию и Кивотский пролив, а все провансальцы и некоторая часть норманнов все еще оставались в лагере. Граф Тулузский надеялся уговорить Алексея Комнина присоединиться к походу, а Боэмунд дожидался титула доместика Востока, «обещанного» ему лукавым императором. Следить за тем, чтобы переговоры между ними не закончились сварой, остался и легат папы Урбана епископ Адемар.

Путем длительных переговоров, обещаний и подарков басилевсу удалось сдвинуть с места несговорчивого предводителя южнофранцузского ополчения, но времени на это ушло немало.

Пыль, которую подняли сотни тысяч ног двинувшихся к Иерусалиму пилигримов, теперь доставалась тем, кто вышел из лагеря во вторую очередь: мирным монахам, торговцам и, конечно, обозу.

Полгода назад по предложению рыцаря из Полоцка Тимо папский легат епископ Адемар де Пюи заказал полторы сотни бочек, обитых изнутри посеребренной жестью. Эти емкости должны были обеспечить воинство влагой в засушливых районах Малой Азии во время паломничества. Бочки прошли самую строгую проверку, но при этом никто и не вспомнил об одной мелочи. На чем эти бочки перевозить? В результате казначей епископа прикупил на азиатском берегу Босфора полторы сотни повозок, обычных телег, приспособленных для хозяйственных нужд крестьянского подворья.