Палата № три-ноль-шесть

Прошу вас, Вадим, дать мне в долг эту позарез необходимую сумму. Если вы пошлёте её переводом, то комиссия, конечно, за мой счёт. Вернее, за счёт Сурайё. Я уже писал вам, что в появлении своих денег, чтобы вернуть мне 3 тысячи, она возлагает надежды на сына, которого скоро хочет отправить на заработки в Москву с сыном одной из своих сестёр, имеющим опыт жизни и труда в столице РФ.

Если сыну Сурайё будет сопутствовать удача в зарабатывании российских денег, тогда я либо повременю с продажей своей квартиры, либо и вовсе откажусь от этого дела. Если же Сурайё и потом не сможет обойтись без моей помощи, тогда уж я продам свою квартиру: снова дам объявление и готовый баннер вывешу за окно.

И перееду в Карши.

Марат Авазов.

22 января 2022 года».

Если вы, читатель, заметили по ситуации с домом некоторые расхождения в сравнении с первоначальным её представлением, а именно: там приведено пожелание тестя переписать недвижимость на имя Сурайки, а здесь говорится о его намерении оставить жильё младшей дочери и о том, что и другие наследники не прочь заиметь свою долю, – то объяснений тому можно привести немало. Даём вам, читатель, возможность самому подумать над ними. Если хотите, конечно…

Добился-таки Марат Авазович повторного согласия американца оказать помощь.

А Сурайё напряжённо работала в сборе необходимых документов. Если она про первый поезд говорила, что есть люди, которые за 300 долларов без её беготни и мучений быстро подготовят все документы, то теперь, учитывая упрёк Марата, что не стоит кормить проходимцев, всё делала сама. И даже сильно насела на председателя махаллинского комитета в кишлаке, который приходится родным дядей её покойному мужу (братишка покойной свекрови) и с которым она дважды ездила в хокимият в райцентре (Бешкент, о котором писалось в начальных главах книги, километров 30 от Богобода). По этим поездкам Сурайё посылала Марату видеосообщения.

В ожидании денег Сурайё, как она не раз телеграмировала Авазову, буквально извелась в беспокойствах и тревогах. А получателю суммы, немалой даже в США, а в Узбекистане – тем более (почти трёхлетняя пенсия Марата Авазовича) вообще-то говоря, было ещё труднее. Вадим сказал, что такую сумму может послать только оказией, так как при отправке переводом попадёшь под колпак налоговой службы. Авазов стал лихорадочно искать пути-способы скорейшего получения денег. Даже решил попробовать обратиться к сыну Единственной и Неповторимой в её первом браке, совершённом в 18 лет с высоким и представительным красавцем старше её на полтора десятилетия. Ревность мужа, безосновательная, жёсткая, порой жестокая, невыносимая, привела к тому, что она с младенцем вернулась к родителям. Мальчик рос у бабушки с дедушкой. Со временем стал крупным бизнесменом. А сейчас (ему немного за 50) – и вовсе олигарх, по меркам Узбекистана. Марат Авазович подготовил для Сурайё текст, в котором была вся необходимая информация: цель просьбы, формулировка финансовой операции, ответы на могущие возникнуть вопросы. Дал ей телефон олигарха. Она позвонила. Суть её делового предложения: «Если вам в Нью-Йорке нужны 3 тысячи долларов, то их сразу же дадут вашему представителю. Эта сумма срочно требуется мне, жительнице кишлака под Карши. Я хотела бы получить её у вас вместо денег, попавших в Нью-Йорке вашему человеку». Ответ президента фирм, магазинов и супермаркетов, раскинувшихся в Ташкенте и по Узбекистану (в Карши у него есть гипермаркет материалов и приспособлений для стройиндустрии), был короток и ясен: «Нет, меня такая операция не интересует».

5 февраля Авазов выполнил и опубликовал перевод популярной песни Юрия Визбора «Ты у меня одна», которая проходит рефреном в фильме такого же названия. У Марата Авазовича опять получилась абсолютная аналогия оригинала. «Ягонам» (Единственная моя) – на узбекском языке можно петь на ту же мелодию, что у Юрия Иозасовича.