Палатки в степи

Директор встал из-за стола, подошел к Сане и, улыбаясь, обнял его за плечи.

- Все-таки жаль мне тебя отпускать. Такие парни, как ты, нам нужны… Оставлю-ка я тебя на должности тракториста, а? Сам понимаешь - кадры. Только тебе поучиться нужно… В школе, - добавил он. - Ты ведь в четвертом классе, да? Ну, тебе совсем немного осталось. Как школу закончишь, так к нам и приезжай. Место за тобой… Договорились?

Саня молча отвернулся. Смеется над ним директор!

- Э, да ты мне не веришь!..

Директор подошел к выходу из палатки.

- Валя!.. Напишите приказ. Каком у нас там номер по порядку?..

В вагоне Саня то и дело вытаскивал из портфеля сложенный вчетверо лист бумаги и читал, шевеля губами. Сидевшая рядом с ним старушка с любопытством заглядывала в бумажку, но без очков ничего не могла разобрать.

- Да ты, никак, богу молишься, внучек? - наконец не выдержала она.

- Бога не бывает… Нате, читайте, - гордо произнес Саня.

Старушка взяла бумагу, повертела ее в руках и передала соседу - суворовцу со сверкающей пряжкой на ремне. Тот прочитал вслух:

- «Выписка из приказа номер двадцать шесть по совхозу «Молодежный». Тракториста Александра Петушкова командировать на учебу в четвертый класс двадцать пятой школы Барнаула. Срок возвращения - после окончания десятилетки…»

- Вот! - Саня сиял от счастья.

- Ты тракторист? - удивился суворовец, смерив Саню взглядом, в котором перемешались недоверие, зависть и удивление.

- Ага! - Саня густо покраснел и добавил скороговоркой: - Только я недолго работал. Всего один день… Учиться меня послали…

Ему вдруг так захотелось в школу, что хоть выскакивай из вагона и несись в Барнаул, обгоняя поезд. И чего это паровоз тащится сегодня так медленно, словно не обедал!

ПРОИСШЕСТВИЕ В «ЗАМКЕ ГРЕЗ»

Центральный поселок совхоза «Молодежный» раскинулся на лысом пригорке, обожженном солнцем и ветрами. То тут, то там виднелись серые полотняные палатки, похожие на огромных летучих мышей, тракторные вагончики, окрашенные в зеленый цвет. Но вот на одном краю поднялись стены двух сборных домов. Правда, они еще стояли без крыш - на время сева пришлось прервать строительство, - но кто-то уже прибил на них белые дощечки со старательно выведенными буквами: «Ул. Московская». И хотя вся Московская состояла пока что из этих двух недостроенных домов, воображение целинников уже рисовало будущую улицу - длинную, прямую, усаженную липами.

Чуть поодаль вовсю шло строительство большого бревенчатого дома под общежитие. Полуголые, почерневшие под степным солнцем ребята разделывали топорами и пилами здоровенные балки. Здесь пахло смолой и опилками, под ногами шуршала упругая стружка.

Рядом высились аккуратно сложенные штабеля кирпича. Они быстро убывали, словно таяли на солнце. Зато с каждым днем все выше поднимались стены будущего клуба.

А на другом краю поселка, там, куда, гонимые веселым ветром, подкатывались зеленые волны необозримого пшеничного океана, стояло странное сооружение - кособокое, с выпирающими углами, с торчащими во все стороны шестами и досками. Тускло поблескивало маленькое оконце. На двери, сколоченной из нетесаных, кривых досок, красовалась аккуратная табличка с совершенно неожиданной надписью: «Без доклада не входить».

Это был «Замок грез», как его называли в совхозе. Обитали в нем пятеро веселых комсомольцев, приехавших на целину из Москвы. Старшим у них был дядя Вася - высокий парень в военной гимнастерке, бывший сержант-танкист.

Ребята обосновались здесь недавно. Во время весеннего сева все они работали в тракторной бригаде Тараса Семеновича Подопригоры. Кончился сев, и их, как выражался дядя Вася, перебросили на другой фронт - строительство клуба. Они прибыли с полевого стана, кое-как переночевали в душной, переполненной до отказа палатке - на воздухе нельзя было: кругом кишмя кишели гадюки, - а утром с хмурыми лицами и гудящими головами пошли по поселку искать себе другое жилье.

Тут им и попалась эта развалина, - видно, когда-то ее построили пастухи, пригонявшие сюда на лето свои стада. Ребята походили вокруг нее, почесали затылки. Потом намесили глины, раздобыли где-то несколько длинных досок от ящиков. Требовались еще гвозди и стекло. Но достать их в совхозе было делом немыслимым.

- Надо попробовать в селе, - предложил дядя Вася. - Кто пойдет?

- Конечно, Рогачков! - в один голос ответили все.

Миша Рогачков, бывший инструктор райкома комсомола, и в самом деле отлично подходил для такой ответственной миссии. Он отличался редкостным красноречием. Маленький, невзрачный, Миша моментально преображался, едва только начинал ораторствовать. Голос у него был уверенный, густой, черные цыганские глаза с длинными ресницами вдохновенно поблескивали. Самые несговорчивые люди не могли устоять перед Мишиным красноречием…

Миша вернулся из села с гвоздями и стеклом. Осторожно опустив стекло на землю и положив на него сверток с гвоздями, он сделал руками жест, означавший «Внимание!» и, словно фокусник, вытащил из-под пиджака небольшую табличку, строго запрещающую входить без доклад?..

Ребята заулыбались.