Палаццо Дарио

Мария сидела на кухне и курила, склонившись над своим любимым чтивом – «Загадки на неделю». Разгадыванием кроссвордов и вписыванием в клеточки угаданных слов она занималась только тогда, когда была в плохом настроении. В обычное время она с наслаждением читала этот сборник загадок и вопросов викторин. Там были загадки-перевертыши, загадки с ключами-подсказками, загадки, в которых из отдельных слогов нужно было составить пословицу или поговорку, загадки с числами, математические и ботанические загадки. Она изучала каждую страницу так напряженно внимательно, будто это было послание, доступное только посвященным. Время от времени она посмеивалась, цокала языком, когда читала что-то особенно захватывающее, или делала губами «пф-пф», если не соглашалась с формулировкой вопроса.

По утрам Ванда жаждала новостей, с Марией же всякое общение было утомительным. И не только по утрам. На кухне всегда было слышно, как она курит. Ванде еще не приходилось встречать другого человека, который курил бы так же шумно, как Мария. Она выдыхала дым с таким грудным хрипом, будто бежала марафон.

– Мария, ты ведь знаешь историю Палаццо Дарио, – заискивающе сказала Ванда в надежде узнать хоть что-то, что подтвердило бы или опровергло рассказ ее попутчика. Мария ничего не ответила.

– Что там было на самом деле с этим проклятием? – добавила Ванда.

– Предшественники Радомира умирали здесь своей смертью или нет? – не отставала Ванда.

Мария затянулась сигаретой.

– Корабль, утонувший в 1912 году. Семь букв.

– «Титаник», – сказала Ванда.

– Не вареное, не печеное, не жареное. Пять букв.

– Сырье, – ответила Ванда.

– Сырье? – переспросила Мария.

– Да, сырье, – нетерпеливо проговорила Ванда. – Так что тут происходит с владельцами Палаццо Дарио?

– Опасная хищная рыба. Пять букв. Пятая буква «а».

– Акула? – ответила Ванда.

– Акула? – задумчиво переспросила Мария и сердито затянулась сигаретой. – Всего-то! Я всегда говорила, кроссворды придумали не для того, чтобы их по-настоящему решать.

Ванда встала. К черту проклятие. И махнула на это рукой.

Чуть позже она уже шла через Кампиелло Барбаро, направляясь к Академии, и еще через несколько минут села в переполненный вапаретто, который следовал на другой берег к Сан Стае. Она чувствовала себя, словно это был ее первый день в новой школе. Ее сжигало любопытство по поводу того, что принесет ей новая работа. Тот, кто хотел посетить Восточный музей, должен был зарегистрироваться у привратника Ка Пезаро.

– Chiuso per restauro30, – сказал он, прежде чем Ванда успела что-либо вымолвить.

– У меня назначена встреча с доктором Морозини.

– Ах вот что, – кивнул привратник и смиренно вздохнул, взяв лежащее рядом переговорное устройство.

– О-хой! Просыпайся, Марио, к тебе гости.

Его «о-хой» прозвучало будто он был гондольером, оповещавшим своим криком приближение к перекрестку.

«Должно быть, в этом музее не так уж много посетителей», – подумала Ванда. Ожидая, когда ее примут, она прохаживалась по залу, чтобы согреть ноги. Наконец за колоннами что-то зашуршало, и в коридор вышла женщина, укутанная, как в кокон, в шерсть неоново-желтого цвета. Свои обязанности она выполняла с явным неудовольствием: нехотя подошла к лифту, со вздохом нажала кнопку вызова и, пока он спускался, рассматривала носы своих туфель. Кивком головы она пригласила Ванду войти в кабину и нажала кнопку четвертого этажа. Молча, уставившись в потолок, они поднялись наверх.

В окошке кассы сидел человечек в пуховике. На его голове была шерстяная шапочка, а нос на его лице казался вообще посторонним, будто он подобрал его по дороге на работу и надел, чтобы примерить, – греческий профиль на лице дворника. Руки он прятал в перчатки со срезанными кончиками пальцев. Из приемника, который был не больше пачки сигарет, слышалась трансляция футбольного матча.

– Добрый день! – сказала Ванда.

Человечек отреагировал, правда, не торопясь. Он медленно сложил «Gazzetta dello Sport» и оборвал кончик нитки с пальца своей перчатки. Затем подтянулся к овальному окошку в большом пластиковом окне, через которое он общался с посетителями.

– Что нужно? – величественно спросил он.

– Извините, у меня назначена встреча с доктором Морозини. Меня зовут Ванда Виарелли.

– О, – человечек приглушил радио, – синьорина, еще раз ваше имя? Момент, я отмечу вас. Подождите, пожалуйста.

Он закрыл окно и зашагал прочь. Здесь наверху было так холодно, что от дыхания шел пар. Через несколько минут человечек вернулся с озабоченным видом.

– Мне жаль, но доктор Морозини уехал на переговоры с руководством.

Ванда сглотнула.

– И долго его не будет?

– Синьорина! – В голосе человечка звучал упрек. – Синьорина, я не знаю планов господина доктора. Если вы наберетесь терпения, то можете подождать здесь или осмотрите музей, чтобы не терять времени. Возьмете билет?