Пальчики

Дни побежали вдогонку друг за другом. Я и Настя были счастливы и спокойны. Обычно мы выходили из нашей «крепости» часов в одиннадцать. Затем шли купаться. Что? Сезон закончился? Вы же забыли – мы русские. То, что немцу холодно – нам парное молоко. Да и о чём говорить? Температура воды в море опустилась ниже 20 градусов только в декабре. Солнце тоже было достаточно активным, чтобы с превеликим удовольствием купаться в его лучах. Вспомнился почему-то Питер, где особо теплолюбивые наши сограждане приходят с конца февраля на Заячий остров, чтобы раздеться до трусов и прижаться к стене Петропавловской крепости. Так они загорают. Немцы на такое способны? Что ты! Нет, конечно. Потом мы садились в купленный нами компактный «Audi A1» и разъезжали по острову, не забывая каждый день класть наличные на заведённые нами многочисленные банковские карты. Правда, оказалось, что за три месяца нам успешно удалось внести всего лишь сотую часть нашего состояния. Рассчитываться в ресторанах и в магазинах мы старались исключительно бумажными купюрами. Для этого к нашему неудовольствию приходилось каждый раз конвертировать доллары в еврики. Вечером мы накрывали стол на терраске и пили вино или пиво, любуясь видом на море. Естественно, накрывали на бочках. Бочки были рассохшимися и легко пропускали капли дождя. Но зелень, лежащая в них, по-прежнему находилась в водонепроницаемых пакетах. Мы вытащили один мешок с 5 миллионами, а остальные законопатили. Не так чтоб сильно, но хитро. Для того, чтобы взять деньги из бочки, теперь надо было её перевернуть, вытащить секретные штифты и удалить специальную смолу, которая для непосвященных создавала иллюзию законопаченной намертво бочки. После этого дно можно было снимать и вытаскивать пакеты с деньгами. Теперь я воочию познал смысл фразы: «Деньги на бочку!» Для нас она означала «вытащить бабло из этой деревянной тары». Начиная с февраля месяца, мы стали ходить на корабле во Францию и в Италию. Нет, не на ботике. За это время я прошёл три курса обучения в яхтенной школе в Пальма-де-Мальорка: на шкипера прогулочных судов, яхтенного шкипера и в конце концом – яхтенного капитана. Последний сертификат позволял мне выходить в море без ограничения расстояния удаления от береговой линии. Также я получил право приобрести собственную яхту, что мы с Настей и сделали. Яхта была классная, но небольшая – 13, 5 метров в длину и с двумя спальными каютами на четырёх человек. Нам нравилось спать в большой кормовой каюте. По традиции мы дали яхте собственное название – «Snowball». Что переводится…, правильно вы подумали – «Снежок». О ботике мы тоже не забыли. Для него с согласия Альваро на скале, выдающейся в море, был сделан основательный бетонный постамент. Мастера красиво разукрасили судно и водрузили его на вечную стоянку. С нашей террасы он был хорошо виден. Старый ботик напоминал нам о счастливом бегстве из Марбельи. Прибыв во французские и итальянские порты, я обычно звонил маме, чтобы она не беспокоилась. Удивительно, но по её словам никто меня не искал и даже не интересовался моей судьбой. Воробьёв вообще оборзел. Друг называется. Мог бы и спросить мать, где я. Снежок никому не звонила, так как у нею после смерти матери в России не осталось никого: ни родственников, ни подруг. Странная она, конечно, девушка. Не такая, как все.

Часть шестая

Фигура из трёх пальцев