Палеодиета – живое питание для здоровья

Мы представляемся и говорим, что у нас есть несколько вопросов, касающихся питания и здоровья. Ученые-диетологи заверяют, что мы попали туда, куда надо. Мы начинаем разговор с того же самого вопроса, который задали профессорам-антропологам: «Какое событие является самым важным в истории человечества?»

Ученые-диетологи смотрят друг на друга так, как будто это шутка. Но, увы, это не шутка. Один из них спрашивает нас: «А какое отношение история имеет к питанию и здоровью?»

Я специально смотрю на вас, подталкивая к тому, чтобы вы стали лидером в диспуте. Вы спрашиваете присутствующих: «А развитие земледелия? Имело ли оно значение для здоровья и благополучия нашего вида?»

Ученые-диетологи молча закивали. Можно было подумать, что они почувствовали себя неуютно. Ничего подобного. Худой парень в майке с надписью «Тофу – вот что нужно есть на ужин» вступает в разговор.

«Конечно, это важно. До возникновения земледелия жизнь людей была короткой и суровой».

Другой заявляет: «Да, тяжело охотиться на животных, а „стабильное“ снабжение продовольствием в результате развития земледелия позволило человечеству вырасти численно. Люди стали развивать искусство, науку и медицину».

Мы оба признаем справедливость его слов в части культурного развития человека, но вы рассказываете ему то, что услышали всего час назад от антропологов: об изменении здоровья человека. Вы упоминаете о замечательном здоровье наших палеолитических предков так, как об этом рассказывали профессора-антропологи, говорите о разнице в состоянии скелетов охотников-собирателей и земледельцев.

Ученые-диетологи теряют уверенность. Один из них саркастически замечает: «Откуда нам знать, что именно ели наши предки? Это все предположения».

Другой преподаватель, похожий на дистрофика, добавляет: «То, что наши предки питались подобным образом, не означает, что это положительно влияло на здоровье. Все они умерли молодыми, и, без сомнения, причиной этому было мясо, которым они питались. Всем известно, что мясо – причина рака».

Вы возражаете и говорите о том, о чем упоминали профессора-антропологи: охотники-собиратели практически не болели онкологическими заболеваниями, до того как познали зерно, бобовые и молочные продукты. Наши собеседники начинают переглядываться и неясно бормотать что-то. Обмен идеями быстро подходит к концу.

Я задаю еще несколько вопросов: «Факультет диетологии существует под эгидой Школы биологических наук, не так ли?»

Все согласно кивают.

«Поэтому диетологию можно рассматривать как одно из направлений биологии, правда?»

Опять все кивают.

«Каков основной и направляющий постулат биологии? Какая идея используется этой наукой, чтобы упорядочить постоянно нарастающий поток информации в различных направлениях биологии? Какая идея связывает вместе всю биологию?»

В ответ – отсутствующие взгляды.

«Применяете ли вы концепцию эволюции, происходящей посредством естественного отбора?»

На этот вопрос один из ученых-диетологов отвечает: «Понятие эволюции очевидным образом имеет применение в биологических науках, но оно ограниченно применимо там, где речь идет о понимании человека».

«То есть люди не подчинаются законам биологии?» – спрашиваю я у него.

Этот вопрос вызывает короткое перешептывание, завершаемое каменным молчанием. Этим приятным людям хочется, чтобы мы скорее ушли. Я задаю еще один вопрос: «Что вы конкретно используете в разработке рекомендаций по питанию?»

На этот вопрос отвечает худощавый ученый в майке с «тофу»: «Мы используем вот это!»

И он протягивает мне руководство по правильному питанию «Моя пирамида», изданное министерством сельского хозяйства США.

Продолжение истории

История, описанная выше, – всего лишь рассказ, в котором я взял на себя определенную смелость, чтобы привести вас к истинному положению вещей. Подобный этому разговор не раз происходил у меня с преподавателями факультета диетологии (в университете в Чико и повсюду). По сути он не отличался от придуманного мной в предыдущей главе. Те, кто пропагандирует и продвигает рекомендации по питанию в большей части западного мира, не верят в то, что наши дальние предки, охотники-собиратели, имеют какое-либо отношение к состоянию нашего здоровья. Эти люди почему-то считают себя учеными, но когда их идеи подвергаются сомнению, у них нет никаких научных оснований, чтобы ответить на критику.

Физики пользуются теориями, подобными квантовой механике или теории относительности, для того чтобы найти ответы на вопросы об устройстве нашего мира. Эти теории обеспечивают преемственность в оценке информации, поступающей к нам. Время от времени эта информация заставляет нас пересматривать наши представления. Но мы понимаем, что действуем правильно, когда используем свои модели для того, чтобы что-то предугадывать.