Палеонтология антрополога. Книга 2. Мезозой

В начале юры плавники ихтиозавров окончательно потеряли пальцы, то есть внятную последовательность фаланг, число фаланг стало совсем уж произвольным, а между собой они стали соединяться как мозаика. Поскольку предплечье невероятно укоротилось, кости запястья внешне перестали отличаться от фаланг с одной стороны и лучевой и локтевой костей — с другой, а например, гороховидная кость могла смыкаться с плечевой. Ясно, что в разных линиях ихтиозавров эти процессы шли не одновременно, но общая тендеция налицо, вернее, «навесло».

Большинство ихтиозавров были довольно однообразными внешне, но облик некоторых радует нестандартностью. Например, Eurhinosaurus longirostris имел странные пропорции: укороченное горбатое туловище с полусотней позвонков, очень длинные узкие ласты, ещё более длинный хвост с огромными вертикальными лопастями, а самое главное — верхнюю челюсть, вдвое превышающую длиной нижнюю, при этом с редкими зубами до самого конца. В итоге получился примерный аналог рыбы-меча, возможно, весьма резвый даже по нынешним меркам; впрочем, по другой версии, он неспеша барражировал над дном, шугая колючим рылом обитателей ила.

Благодаря идеальной сохранности многих отпечатков, мы знаем об ихтиозаврах необычайные подробности. Например, благодаря исследованию микроструктуры отпечатков мягких тканей и меланофоров кожи удалось установить, что мелкий Stenopterygius quadriscissus из синемюрского века имел равномерную чёрную окраску, а крупный представитель этого же рода — тёмную спину и светлое брюхо. Разница может отражать возрастные изменения цвета, что обычно у самых разных животных, а может — видовые, популяционные или даже индивидуальные. Контрастность окраски — типичная особенность плавающих в толще воды животных, чтобы при взгляде сверху сливаться с тёмным дном, а снизу — со светлым небом.

Более того, ультраструктура кожи ихтиозавров указывает на наличие подкожного жира, то есть — теплокровность. Это подтверждается и анализом типа роста костей всё того же Stenopterygius quadriscissus.

Многочисленны находки беременных самок ихтиозавров и даже самок, захороненных в процессе родов. Ихтиозаврята появлялись на свет хвостом вперёд. Судя по количеству подобных находок, процесс живорождения был не очень хорошо отработан. Впрочем, десятки миллионов лет существования — весьма неплохой результат; вымерли ихтиозавры явно не из-за акушерских проблем.

Stenopterygius quadriscissus

Огромные глаза ихтиозавров, укреплённые к тому же специальными склеротическими кольцами из костных пластинок, явно приспособлены к большому давлению воды. Уже по этому можно догадаться, что ихтиозавры могли глубоко нырять. Ещё ярче об этом свидетельствуют ямки на костях — следы аваскулярного остеонекроза из-за лопнувших сосудов. При быстром всплывании из глубин давление резко падает, в крови конденсируются пузырьки газа, кровь фактически закипает, пузырьки забивают мелкие сосудики, и те рвутся. Кессонная болезнь — ужасный бич всех водолазов. У разных ныряющих животных возникли компенсации, дабы этого избежать, но даже самые хорошие пловцы периодически страдают. Само по себе наличие таких шрамов на костях — признак, скорее всего, избегания каких-то хищников, например, акул. У средне-позднеюрских ихтиозавров такие повреждения обнаруживаются примерно у 15 % особей, а у меловых — уже у 18 %. Видно жизнь у них постоянно усложнялась. Это и не мудрено, ведь и акулы по-своему эволюционировали, да к тому же к акулам с некоторого момента добавились плиозавры и мозазавры.

Особенно показательно наличие такого шрама на плечевой кости Undorosaurus trautscholdi из поздней юры Мневников на берегу Москвы-реки. Тонкость в том, что глубина местного моря была в среднем 20–30, максимум 60 м, и заработать кессонную болезнь в такой недопучине ихтиозавру было сложно. Ближайшие же подходящие глубины — до 500 м — были в Северном море. Получается, ихтиозавры могли мигрировать на приличные расстояния, преодолевая сотни километров.