Палестина и Израиль. От начала XX века до 7 октября 2023 года

Пребывание арабской делегации на Парижской мирной конференции закончилось ничем, и в мае 1919 года Фейсал вернулся в Дамаск. В городе бурлила политическая весна. Сотни общественных деятелей самого разного толка, деловая элита, вожди племен, руководство муниципалитета и многие другие – все окунулись с головой в бурную деятельность, разглагольствуя о Великой Сирии, в состав которой они, ни о чем не задумываясь, включили земли на которых в наше время находятся Сирия, Ливан, Иордания, Израиль, Палестина. В мае 1919 года новая «великосирийская» социально крайне активная общественность избрала Сирийский национальный конгресс – некий прототип парламента. В Дамаске царила в те дни атмосфера национально-освободительной эйфории. Все были уверены, что создание независимого арабского государства является уже решенным вопросом и дело осталось за малым – разрешить административные неурядицы, определить границы. О том, что в будущей Великой Сирии проживает множество разных народов, имеющих серьезные этнические и религиозные противоречия, дамасская политическая интеллигенция, пребывающая в экстазе национального самоопределения, даже не задумывалась. Эти люди весной 1919 года были в политическом плане совершенно наивны, они еще не знали англичан, не знали французов, они были уверены в том, что настало время свободы и демократии, как ежедневно писали тогда газеты. Лето 1919 года Сирийский национальный конгресс и окружающая его политически активная арабская общественность провели в бурных дебатах о том, как строить новое государство, утонув, как и положено любой демократии, в океане демагогии. Из Парижа Фейсал вернулся с комиссией Антанты, которой предстояло разобраться в том, что на Ближнем Востоке происходит, дабы сделать свои рекомендации. Изначально запланированная как четырехсторонняя, комиссия быстро превратилась в одностороннюю – американскую. Французы, итальянцы и англичане из нее вышли, ведь они-то знали, что с Ближним Востоком произойдет, а потому не хотели устраивать фарс, поскольку через несколько месяцев Лондон и Париж намеревались устроить в регионе совсем иное политическое шоу. Американцы, естественно, также знали об англо-французских планах, но могли себе позволить такой циничный обман, ведь они появятся на Ближнем Востоке лишь через полстолетия, а вот выяснить реальное положение дел в столь непростом регионе никому в Вашингтоне не помешало бы. Фейсал летом 1919 года, очевидно, также знал, что ожидает Ближний Восток, но виду никакого никому не подал, а активно принимал участие в бурлящей политической жизни Дамаска. В конгрессе уже сформировались даже фракции тех, кто был за Фейсала и тех, кто был против него, были радикалы, требовавшие включить в состав Великой Сирии также Месопотамию, хотя она и была так далеко от Дамаска. Появились первые борцы с сионизмом, обвинившие Фейсала в том, что он подписал с Вейцманом соглашение в Париже. Конгресс писал американской комиссии, разъезжавшей по окрестностям, одно воззвание за другим, даже не задумываясь, почему не приехали англичане с французами. Иными словами, Дамаск счастливо бурлил в потоках общественной жизни, пока в один прекрасный день Антанта это состояние либерально-демократического экстаза не прекратила. После многообещающей «арабской весны» пришла мрачная англо-французская демократия.

Фейсал аль-Хашими и Лоуренс Аравийский, 1918 год. Эти два человека являлись на тот момент времени ключевыми арабскими политическими фигурами