Палящее солнце Афгана

Сейчас средства массовой информации дружно критикуют социализм, бывший в нашей стране. Но у социалистического строя, несомненно, были преимущества: пусть не материальные, но моральные. Люди жили беднее, но были чище духовно и великодушнее. Жилье, медицинское обслуживание, учеба были бесплатные. Искусство и спорт – дешевле, а, значит, ближе к народу. Спортсменами не торговали, как рабами в античный период. Лишних денег не было. Великий певец Муслим Магомаев за концерт получал 17 руб. 50 коп. На лишние деньги можно купить только лишнее, а из того, что необходимо душе ничего не купишь, кроме ее болезни. При социализме существовала дисциплина и моральный кодекс занимал не последнее место в сознании. Однако некоторым не нравилось, что сдерживается свобода, под которой они понимали вседозволенность. И вот она, «свобода», наступила – «что не запрещено, то разрешено». Разрешено, оказалось, все. Животные страсти, сдерживаемые ранее, вылезли, как поганки, из всех щелей. В короткий срок появились сверхбогатые, что ставит под сомнение легитимность обогащения. В древности такое богатство считалось от дьявола. Самое страшное, что психическая зараза алчности вцепилась когтистыми пальцами в подрастающее поколение и распространяется на более зрелый возраст. За каждую бумажку, за каждый чих уже надо платить. Чтобы получить «бабки» идут на невероятные подделки и обманы. Что же ожидает их в будущем? О нем не думают. Умалишенно снуют люди, не зная будущего, обреченные толпы стремятся к уничтожению. Чутье их несет к пропасти. И она не за горами.

К этому празднику «кобальтёры» купили живого барана, а превратить его в плов, поручили своим спецам-переводчикам: таджикам и узбекам – учить не надо. Однако, не всем нравился этот праздничный день. Против была Природа. Опять рассвирепел «афганец», пытаясь песком засыпать хорошее настроение «шурави». Сегодня он был в союзниках у противника. Но трудности похожи на собак – кусают лишь тех, кто их боится.

После праздников, наступают будни. Работа идет в той же схеме ежедневных поездок.

Столица провинции Газни, городок небольшой, наподобие г. Каменки Пензенской области. Можно сказать – это большой кишлак, и только в центральной части несколько каменных двухэтажных домов. Здесь, на 3-4 улицах сосредоточены все государственные учреждения: 1 секретаря НДПА, губернатора, управления правоохранительных органов и остальная народная власть, а также основная часть магазинов, называемых дуканами. У каждого здания, как в настоящей революции – человек с ружьем. Потому ходить было относительно безопасно. «Кобальтеры» нередко останавливались поболтать с ними. У здания обкома НДПА, как главного учреждения, всегда стояло двое. У одного в руках был, можно сказать, игрушечный автомат, якобы израильский «узи», а у другого более пожилого, английская винтовка «бур». Некоторые афганцы предпочитали ее автомату Калашникова потому, что по дальнобойности и прицельности автомат проигрывал. В одной из войсковых операций, из «бура» в голову, был убит полковник силовых структур. Он стоял на БТРе, разглядывая в бинокль горы, до которых было более километра. Патрон от винтовки, в отличие от патрона АКМ, под завязку набит тротилом. В младенчестве пытливые дети часто ломают игрушки, чтобы посмотреть, как она сделана. Любознательность эта сохраняется и в зрелом возрасте, но с более опасными «игрушками». В Газни, дяди в погонах часто разбирали патроны, в том числе крупнокалиберные от КПВТ и ДШК, чтобы достать порох. Самое сложное – вытащить пулю без специальных приспособлений, которая очень плотно запрессована в патроне. В какой-то провинции переводчик из команды «Кобальт» с солдатом – срочником решили не вытаскивать пулю из патрона КПВТ, а отрубить топором. В результате, переводчик лишился руки, а солдат – глаза. Лишь несчастья учат глупцов благоразумию.

За пределами центра г. Газни, на соседних улицах, где также были торговые лавки и товары подешевле – даже для народной власти запретная зона. Это была уже душманская территория. Известно, что запрещенное всегда кажется слаще, а дешевизна как магнит притягивает меркантильность. И однажды переводчик уговорил Ваханова пройти дальше метров триста на запретную улицу. У каждого из них, как всегда, автомат через плечо и пистолет на поясе под рубашкой. Дукандоры встретили их настороженно и неприязнено. Один из продавцов с угрозой произнес:

– «Мушаверам» сюда не надо ходить, – и в глазах неприкрытая ненависть.

Впервые они столкнулись с такой открытой враждебностью и поняли, что чем не быстрее унесут ноги, тем меньше риска. Как-то сразу потерялся интерес к дешевым товарам. Уходили внешне спокойно, но внутри все дрожало от напряжения. В воображении рисовалось дуло винтовки, нацеленной в спину, ощущалось почти физически.