Палящее солнце Афгана

Медленно движется вереница автомобилей, подъезжая к самой опасной зоне – Мертвой деревне. Последний поворот дороги, огибающий скалистый выступ, и вот она – знаменитая деревня – на крутом склоне. С высоты птичьего полета, откуда на нее недавно смотрел Еремей, она выглядела не так зловеще, как снизу. Фактически о кишлаке, которого давно уж нет, напоминают только груды камней и глины, как будто прошел торнадо со скоростью 300 км. в час. На дороге, по которой они ехали, через интервалы стояло несколько советских танков с задранными вверх стволами, нацеленными на эти развалины, в воздухе барражировали два сопровождающих колонну вертолета и все оружие автоколонны направленно туда же. Деревня молча пропустила голову колонны, хотя, возможно, и было искушение наказать нахала в белой рубашке. Действительно складывалось впечатление, что деревня мертвая, никакого движения. Но только середина колонны поравнялась с ней, как развалины ожили, воздух взорвался трескотней выстрелов и свистом пуль. Мгновенная ответная реакция ожидавших обстрела добавила ярости звуку. Перестрелка была ожесточенная, но короткая. Загорелся бензовоз в колонне и сразу наступила тишина. Деревня умерла вновь, только вертолеты продолжали кружить над ней, выискивая безрезультатно пропавших «призраков». Вероятно, в кишлаке имелись какие-то подземные ходы, как на Газнийском плато, поскольку нападающие никогда не боялись огневой мощи, направленной против них.

Рискованная поездка Ваханова успеха ему не принесла, в Мехтерлам в этот день не попал, так как встретившейся лагманской автоколонне приказано идти в Джелалабад и он, переночевав на посту с солдатами, вернулся с ней, опять мимо мертвой деревни, к началу своего путешествия, отмахав по горам 60 километров. Снова ночевал у земляков – летчиков на аэродроме. Кузнечанин Минур рассказал, что во время выполнения задания они случайно залетели на семь километров на пакистанскую территорию – их обстреляли два ДШК, а затем появились в воздухе «Фантомы», но они во время ретировались.

Конец «Кобальта»

В октябре спецподразделения «Кобальт» расформировывают. Приказано всем явиться в Кабул с вещами – командировка закончилась. Это известие вызвало у кобальтеров противоположные чувства: радость и огорчение одновременно. Первое потому, что закончились трудности, а второе – сознание еще не готово было воспринять внезапное окончание срока, рассчитанное на более длительное время. Ваханов решил не испытывать больше судьбу и уехать домой.

Снова в Кабуле встретились три толстяка – земляка: Кострюков, Ваханов, Хайрутдинов и худой Ксенофонтов. У Еремея настроение было чемоданное. Природа столицы Афгана импонировала ему. Деревья, как бы прощаясь, сбрасывали пожелтевшие листья и они, кружась маленькими вертолетиками, грустно падали под ноги отъезжающим. Кабул выше уровня моря, поэтому в октябре уже заметно прохладнее, Ваханов даже замерз после Лагманских субтропиков. Климат Кабула чем-то был похож на пензенский. Как весточка близкой Родины, откуда-то появилась настоящая сорока, Еремей в восторге даже махнул ей рукой, как старому знакомому. Ведь птицы тоже один из ингредиентов ностальгии. Ему даже показалось, что он уже дома, оглянулся, но оказавшийся сзади дом Амина, бывшего правителя Афганистана, мрачным, холодным молчанием вернул его к действительности.

В представительстве МВД Еремей, сдавая отчет, ходил по отделам и зашел начальнику отдела кадров. Услышав фамилию, тот сказал:

– Вот он какой Ваханов, все о нем говорят.

– Что обо мне говорят?– с недоумением спросил Еремей.

–Да нет, говорили в хорошем смысле, – успокоил кадровик, – а у тебя есть желание продолжить службу в Афганистане?

–Нет, я уже принял решение уехать в Союз.

– Тогда подождем, что скажет комиссия – пробурчал он. Ваханов ушел к землякам и большую часть дня они ходили по столичным дуканам. На одной из улиц походили по персидским коврам, расстеленным прямо на дороге. Странно видеть, как по этим красивым изделиям ходят люди и ездят машины. Но что не сделаешь ради бизнеса, ведь от этого ковры приобретают старинный вид. На рынке за восточную старину выкладывают больше денег и хитрые афганцы приспособились.

Около одного из дуканов Ваханов встретил неожиданно своего давнего знакомого Зацепина, с которым прилетели в Кабул и не виделись с тех пор. Встрече обрадовались, как радуются однополчане, которых однажды разъединила война. У каждого было что рассказать, но мало было времени, поэтому ограничились несколькими фразами.

– Меня назначили старшим советником провинции Саманган, – сообщил новость Зацепин.

–Поздравляю!

– А ты пойдешь ко мне работать? – внезапно спросил он.

– Да, я фактически уже отказался, – покачал головой Еремей, – домой поеду.

– Ну, это я беру на себя, не возражаешь? Еремей подумал: «а, почему бы не дослужить положенный срок, если оставят. Да и провинция Саманган, недалеко от границы с Советским Союзом, и по бытовым условиям не сравнить с Лагманом».

– В принципе, не возражаю, но надо съездить в отпуск.

На этом они расстались.