Палящее солнце Афгана

   Через полчаса хорошая дорога кончилась, и выехали на широкую, еще лучшую дорогу-трассу, соединяющую границу СССР со столицей Афганистана. Хайратон – Кабул называлась эта «дорога жизни». Мощным потоком каждодневно перемещались по ней различные советские грузы, подпитывая ДРА, как главный сосуд артериальной системы в организме человека – аорта, питающая клетки тела. Автоколонны иногда насчитывали сотни автомашин. Советские автоколонны чередовались с афганскими. Часто попадались местные «бурбухайки» и легковые автомобили частников – предпринимателей, а также такси с желтыми разводами. По ней же курсировали и военные окрестных воинских частей и колонны танков, гул которых слышен уже за пять километров. Оживленная трасса, поток машин в оба конца. Вдоль всей дороги справа, от Хайратона до Кабула тянутся две трубы 150-миллиметровые, по которым перекачивается из СССР солярка и керосин, иногда бензин. Трубы лежат открыто, чтобы при взрывах не выкапывать. Их охраняют специальные подразделения советских или афганских войск – по всей дороге стоят посты.

 Отсюда до Самангана как от Кузнецка до Пензы – 120 км. Еремей с любопытством смотрел вокруг. Проехали мимо Ташкургана – огромный населенный пункт. Говорили, что он объединил 130 кишлаков; еще конница Буденного освобождала его от басмачей, но потомки их продолжают сражаться с народной властью и сейчас.

   Сразу же за населенным пунктом заканчивается степь. Дорога серою лентою пересекает изгиб горной речушки и с разбега втискивается в разинутую пасть промытого ею километровой высоты каньона. Ширина его не более 30 метров и прямо над головой свисают огромные скальные образования. Удивительны силы природы: маленькая речка, за столетия титанического труда, чтобы вырваться на простор, сумела победить твердую породу и пробить толщу горы, казалось бы, незыблемого гранита. Только благодаря ее живительной влаге на предгорной равнине люди могли вырастить такие роскошные сады. Труд ее не пропал даром и в горах – по промытому ущелью, люди проложили дорогу, и еще двадцать километров она стремительно неслась навстречу приезжим, сверкая голубизной чистейшей воды. Местами вдоль реки, где горы как бы отступали, образуя ровную площадку, ютились кишлаки, отличающиеся от других тем, что крыши их полусферой. Только здесь можно увидеть такие крыши. Может быть, навыки строительства привезли таджики или узбеки – переселенцы из Средней Азии в годы революции, которых в этом краю преимущественное большинство.

   Преодолев невысокую горную гряду и последний перевал, дорога пошла вниз, чтобы продолжить свой путь по степной равнине. Это продолжается провинция Саманган, входящая в зону «Север». Население – 275 тысяч жителей, из которых таджики и узбеки – 80 процентов, остальные коренные афганцы. Насчитывает более 400 населенных пунктов, разделенных на три уезда. Народная власть имеет две с половиной тысячи штыков, а 17 исламских комитетах, органы власти оппозиции – более пяти тысяч.

    Центр провинции – Айбак, куда Ваханов вскоре прибыл, не вызвал в сознании той мрачности, как при въезде в Мехтерлам. Он был раза в три больше, светлее и просторнее. Этому впечатлению способствовали также постоянная солнечная погода и тепло, которые, однако, не зашкаливали как в Лагмане. Дом, где проживали советники МВД ДРА, стоял в трехстах метрах от трассы, в развилке дороги, ведущей в центр города. Дворик, огороженный забором, по периметру составлял триста метров и охранялся афганскими солдатами. Волейбольная площадка, и несколько апельсиновых деревьев создавали приятные впечатления чистого, аккуратного дворика. Двенадцать советников и переводчиков составляли советнический аппарат афганской полиции Самангана. Ваханова встретили доброжелательно, выделили для проживания отдельную комнату, напоминающую монастырскую келью с одним окном наверху, но умещалась кровать и маленький столик, а вечером он уже пел морские песни в столовой. Спирт для знакомства оказался очень кстати. Но здесь спиртным не увлекались как в Лагмане, и самогонного аппарата не было. Условия бытовые значительно лучше предыдущих: автономное электричество (электродвигатель), приличная столовая, два повара из советского батальона, баня и отдельно душ. И боевая обстановка спокойнее, несмотря на превосходство в живой силе противника. Банды не такие злобные, как в Лагмане или Газни; или дружат с народной властью, или воюют между собой. Народ лояльнее, все-таки одной национальности с советскими таджиками. Подстать жителям и кровососущие: донимают, но малярией никто не болеет. На Еремея они тоже набросились, думали, новичок. Но кусали только дня два, пока он не применил Лагманский опыт – повыбивал им зубы. После чего они старались не приближаться, а других кусали.

                 Афганский цирюльник