Палиндром

– Что, привыкла слышать в свой адрес отдельное приглашение! – в одно первое своё предложение, гадатель не просто угадал (на то он и гадатель, чтобы угадывать), а он раскрыл истинную подоплёку всех внутренних проблемных созреваний в душе первой леди, с головы которой, от её головного потрясения, чуть было не слетел надетый в целях конспирации платок. Правда это бурное помешательство первой леди на таком пророческом даре гадателя, длится всего лишь мгновение, и она, как человек рациональный, привыкший доверять своим эмоциям лишь на время их действия, начинает искать рациональные объяснения этим пророческим знаниям гадателя.

– Тут, наверняка, без внешних источников знаний не обошлось. – Решает первая леди и, посмотрев на Сесиль, вдруг озаряется догадкой. – Так он посмотрел в окно. И увидев, на каких мы приехали автомобилях, сделал этот вывод. Ловкач. – Улыбнулась про себя первая леди, от осознания себя такой проницательной, почувствовавшая себя вдруг легко. – А это для моего дела даже лучше. – Подытожив результат своего размышления, первая леди, кивнув Сесиль, со словами: «Пришлось», – проходит вперёд до стоящего посередине комнаты столика, с другой стороны которого, своё место занимает этот, пока ещё полутуманный гадатель.

После чего они присаживаются на ждущие их в своей готовности стулья и, затихнув на своих местах, принимаются со всем вниманием к гадателю, ждать от него каких-нибудь действий. И гадатель не стал задерживать их разум на себе и выказал себя чистым материалистом (тогда как он вроде как работает с духовными, потусторонними материями – вот такой он оксюморист), задав вполне приземленный вопрос.

– С чем пришли? – спрашивает первую леди гадатель.

– Вот. – Кладя на стол перед гадателем конверт, говорит первая леди. И вновь гадатель проявляет себя как настоящий прорицатель, а не как обычный шарлатан, готовый любые сказки вам наговорить, лишь вы отвязались от своего имущества и передали его ему. Ему одного взгляда на конверт хватило, чтобы понять, что это не тот конверт, в которые деньги вкладывают для предсказания своей судьбы. И поэтому он к нему не тянется руками, а задаётся вопросом. – Что там?

– Откройте, увидите. – Говорит первая леди так, не потому, что ей хочется смутить гадателя своим лёгким сомнением насчёт его дара видеть сквозь время, – если для него, тьфу, ничего не значат все эти пространственные преграды, то, что для него эти, всего лишь стенки конверта, – а потому, что гадателю нужно увидеть воочию то, что находится в конверте, чтобы объяснить значение увиденного. И гадатель, не тратя больше времени на разговоры, очень осторожно берёт конверт (и для этого есть свои причины – чужая вещь несёт в себе частичку ментальности чужого человека), слегка приподымает его над столом, на самое мгновение задерживает его на этом вису (наверное, взвешивал, что да как не так с этим конвертом) и только после этого, перевернув конверт, начал вытряхивать из него его содержимое.

Когда же выброшенные из конверта наружу буквы, были гадателем в один ряд сложены перед собой на столе, рассмотрены и посчитаны, то он делает глубокомысленный вид (теперь он не столь туманно виден и первая леди, изучив его, вынуждена была признать, что тот вполне себе ничего) и, посмотрев исподлобья на первую леди, говорит.

– Вы что-нибудь слышали о каббалистических текстах. – Обратился к первой леди гадатель, чем несколько смутил её, не совсем понимающую к чему всё это. Но видимо это вопросительное обращение к ней со стороны гадателя, было необходимо ему для оборота речи, и он, не дожидаясь от неё ответа, продолжил говорить. – Каббалисты верят, что 22 буквы алфавита существовали с начала мира – и даже до начала мира, ибо при помощи букв Бог и сотворил вселенную.

Считается, что все буквы происходят от буквы Йод. – И тут гадатель к потрясению первой леди и, пожалуй, даже Сесиль, вдруг закатывает свои глаза и, покачивая своей головой, начинает своим нутром выбармытавать из себя странные слова. – Два духа из духа, отпечатал и вырубил в нем двадцать две основные буквы, три праматери, семь двойных и двенадцать простых, дух один их них. Три воды из ветра, отпечатал и вырубил в них двадцать две буквы из хаоса и пустоты, глину и песок впечатал как вязь, вырубил как стену вокруг них. – Здесь гадатель звучно ахает и роняет свою голову вниз к груди. Так длится самая бесконечная и страшная минута в жизни первой леди, за время которой она такого страха про себя натерпелась, что чуть было вслух бесстыдством не высказалась.

Но вот гадатель вроде как пошевелился и спустя подъём своей головы на прежнюю, прямую позицию, начал выглядеть более здраво. При этом сам гадатель, как будто ничего такого странного с ним сейчас не происходило, спокойным голосом возвращается к своему рассказу: