Палитра чужих цветов (СИ)

— Лежит в оболочке. Пока без новостей. С одной стороны, раз лежит — значит, жива. С другой — долговато, Калидия уже начала беспокоиться, то есть злиться и хамить. С третьей — сроки ещё не все вышли, да и никак процесс не ускоришь, только ждать.

— Вытащишь её, если что?

— Если оболочка не выплюнет обглоданные косточки, то попытаюсь.

— Я знаю, что попытаешься. Я тебе другое хочу сказать, Док — не убейся об неё, как ты любишь. Не клади на это свою жизнь. Тут есть люди, которым ты нужен.

— Я буду пытаться, Зме.

— Знаешь, что? Прежде чем пытаться, посмотри на Нагму. И подумай, что на свете не одна девочка, которой нужна твоя помощь. И для этого тебе надо быть живым. О, вот и их залупоглавые величества пожаловали! Пойдём, послушаем, о чём переговоры пойдут?

Во двор спустились Креон и Калидия, оба в оболочках. Рядом с девушкой тут же пристроилась Багха. Готовы принять капитуляцию, или что там им принесли переговорщики.

— Не, Зме, у меня, похоже, другие дела, — за владетельской парочкой на лестницу вышла Берана. Она молчит, но пристально смотрит на меня. Пора, значит.

***

Алиана лежит на медицинском столе в лаборатории, уже без оболочки. Дыхание слабое, но ровное, пульс частит, без сознания. Слегка похудела, пожалуй, лицо осунулось, но на вид ничего критичного.

— Это нормально, что она не приходит в себя? — спросил я Берану.

— Нет.

Я ощупал плотные области инвазии элементов интерфейса — над грудью, на бёдрах, на предплечьях. Перевернул на живот — проверил остальные, особое внимание уделив затылочной. Не похоже на отторжение, которое было у Калидии при первом осмотре. Но и на нормальное слияние, которое было у неё потом, не похоже тоже. Что-то явно пошло не так, но что?

— Можешь что-то подсказать? — спросил я Берану.

— Нет, — ответила та. — Никогда такого не видела. При неудачном слиянии или умирают в процессе, или начинается бурное отторжение с параличами и интоксикацией. Такой реакции не встречала.

— Как много нам открытий чудных… Заверни девочку во что-нибудь и отнеси в комнату. Попробую свои методы.

Я подошёл к вопросу серьёзно — импровизированный мольберт, пачка бумаги, карандаши, уголь… Начал с простых набросков. Голова на подушке, разметавшиеся светлые волосы, тонкий профиль, пухлые губы. Увлёкся, перепачкал кучу бумаги, и только тогда заметил, что глаза Алианы открыты, и она на меня смотрит.

— Ну, с возвращением, — сказал я облегчённо. — Каково быть начинкой для брони?

Губы её беззвучно шевельнулись.

— Что? — не расслышал я.

Пришлось наклониться и прислушаться, но и тогда скорее угадал, чем услышал:

— Мне очень больно….

— Она буквально парализована болью, — сообщил я Беране. — Та дрянь, которую вы в неё вживили, не отторгается, нет. Всё хуже — она её жрёт изнутри, медленно вытравливая нервные узлы, замещая их какой-то инородной клеточной массой. Очень надеюсь, что тебе есть что сказать по этому поводу.

— Я не знаю, — ответила женщина. — Это первая активация по новому методу, она максимально соответствует протоколу Ушедших — насколько его удалось восстановить по древним источникам.

— То есть ты провела очередной смелый эксперимент на живом человеке? — уточнил я.

Мужику я бы врезал, но она, во-первых, женщина, во-вторых — киборг.

— Это не то, что можно проверить на крысах, — ответила Берана равнодушно. — Я пыталась обойти генетический ключ — получилось. Отторжения нет, ты сам видишь. Это слияние, просто другое. Возможно, более полное, чем дают средневековые методы владетелей.

— Оно её убивает. Быстро и мучительно. Если бы я её не рисовал, она бы уже умерла. Её держит только мой референс, но это не может продолжаться бесконечно.

— Ничем не могу помочь. Всё сделано правильно, я уверена…

В этот момент в комнату ворвалась Калидия, и Берана замолкла, лицо её стало пустым.

— Что с ней? — почти закричала на меня девушка.

— Она умирает, — ответил я честно.

— Алька, держись! — кинулась Калидия к подруге. — Мы что-нибудь придумаем, мы тебя обязательно вытащим!

«Ты уже придумала засунуть её туда», — хочется сказать мне, но я молчу. Не потому, что берегу её чувства, а потому что у меня нет сил на скандал. Они мне нужны для другого.

— Выметайтесь, — сказал я устало. — Буду пытаться дальше.