Палитра его пороков

— Два дня назад ты съела целую кастрюлю тушенки. Я не уверен, Кисточка, но есть такая вещь, как Бритва Оккама. Ты была здорова весь год, а тут вдруг занемогла.

— Но я… я же… мне ведь нельзя, врач сказал…

Он берет ее за руки, обнимает, укрывая от холодного морского ветра.

— Врач нас поймет. Мы будем осторожны. Жень… я не готов отказываться. Не могу, родная, не вынесу.

— Сережа! — Она легонько бьет его по руке. — О чем ты думаешь, господи? Я и мысли не допускаю об аборте. Просто мне страшно. Мне очень страшно и кажется, будто я еще слишком маленькая. Плюс сессии, и… вообще.

— Страшно? Чего ты боишься?

Она пожимает плечами, но тоску в глазах не скрыть. Невыносимо видеть на ее лице неуверенность.

— Сегодня годовщина. Ну… родителей.

— Почему ты ничего не сказала? Почему позволила назначить свадьбу на эту дату?

Женя качает головой.

— Я не хотела напоминать Эле. Она так счастлива, так любит нас.

— Она не станет нас меньше любить, если будет помнить о родителях. И тебе нужен день, когда можно их оплакать. Жень, тебе не нужно больше заботиться о выживании. Я рядом. Ты можешь плакать, можешь тосковать по близким. Новая семья не отменяет прошлого.

Она смотрит вдаль, на горизонт, над которым висит красивая яркая луна. Потом на небо, усыпанное звездами.

— Иногда мне страшно, что с нами что-нибудь случится, и Эля останется одна. Как я.

— Ничего с нами не случится. Но даже если случится, у нее много людей, готовых помочь. Думаешь, Марина и Костя ее бросят? Или Аня не поможет? К тому же Элина — наша дочь, она не как ты, она получит хорошее наследство и ни в чем не будет нуждаться.

— Ты прав. Что-то я стала нервной.

Ему хочется смеяться. И носить ее на руках. Хочется поверить, что он не ошибся, что совсем скоро у него будет еще один ребенок. Мальчик, возможно…

— Приведешь Элю? — просит жена. — Поговорю с ней.

— Подожди здесь.

Когда он возвращается вместе с дочерью на руках, Кисточка сидит прямо на песке, сбросив туфли. Набегающие волны ласково касаются ее ног и отступают в темную глубину.

— Мама! Я танцевала с Лешей!

— Да с Лешей только официанты не танцевали, и то потому что заняты, — фыркает Сергей. — Кто найдет, где у Лешеньки моторчик, получит нобелевку в вопросах энергетики.

— Эль, — Женя сажает девочку на колени, — а ты знаешь, какой сегодня день?

— Да! — Эля кивает. — Тетя Марина вышла замуж!

— А еще? Ты помнишь, что случилось?

— Мама и папа ушли на небо, — грустно вздыхает этот смышленый не по годам ребенок.

— Да. Мама и папа ушли на небо. Но мы их все равно любим, да? И скучаем.

— А вы с папой не уйдете?

— Нет, — он опускается на колени рядом с девчонками, — мы с мамой тебя не бросим. И тетя Марина не бросит, и дядя Костя, и тетя Аня. Ты наша девочка. Только…

Он бросает мимолетный взгляд на Кисточку.

— Мы хотим, чтобы у тебя был братик или сестричка. Ты не против?

— Вы хотите родного ребенка?

Боже, откуда это в голове шестилетки? Почему она вместо того, чтобы радоваться подаркам и наслаждаться играми, переживает, не умрут ли родители и думает о том, что не родная?

— Ты моя дочка, Эля. Самая-самая любимая и самая-самая первая. Я хочу много детей, и буду вас всех любить.

Слушает внимательно, хмурится.

— Я тебя люблю. И маму очень сильно люблю. А если люди друг друга любят, у них могут получиться детки. Ты не против?

— Я хочу братика! — подумав, заявляет это чудо.

Действительно чудо, одно из самых главных в его сознательной жизни.

Из отеля снова доносятся веселые крики "Горько!". Народ танцует и веселится, и впереди еще целых пять дней настоящего кипрского счастья. Если завтра Марине и Косте будет не до них, Сергей планирует взять машину и покатать девчонок по красивым местам. А еще через пару дней они оставят Элю на Аню и ее сестру, а сами рванут в какую-нибудь дикую бухту.

Он еще ни разу не занимался любовью с Кисточкой на пляже. Но с того самого момента, что они прилетели, перед глазами стоит ее картина: обнаженная девушка углем в морской акварельной воде. Самый дорогой экземпляр его коллекции.

Возвращаться на праздник совсем не хочется. Море успокаивает, убаюкивает шумом. Обещает много перемен.