Пальмы, солнце, алый снег

– Пишите, – буркнула Ярослава.

– Уверена? – продолжал давить врач.

– Пишите, я сказала! – взвизгнула она. – Я все решила. Лучше убить его, пока он ничего не понимает, чем отдавать чужим людям.

– А ему ведь будет больно. Сколько раз я наблюдал: тянешься зародыш выскабливать, а он дрожит, извивается, не хочет… – сладостно, по-садистски, произнес врач.

– Да пошел ты со своей пропагандой! – еле слышно буркнула Ярослава.

И добилась-таки своего. Ушла из «Доброго доктора» с заветной бумажкой-направлением, где значилось – явиться назавтра, к восьми утра, с пеленкой, халатиком и натощак.

Сразу из клиники поехала на «работу». Весь остаток дня томилась в очередях (зато удалось разжиться ящиком водки, десятью пачками «Юбилейного» и двумя связками воблы), а потом, как обычно, до двух ночи торговала добытым у станции метро. Домой, к бабке Вальке, ползла на полусогнутых.

Еще во дворе увидела – в окнах золотится свет. Очень удивилась – бабка, привычная к образу жизни Ярославны, сроду ее не дожидалась. Ложилась спать в десять вечера, сразу после «Шестисот секунд». Случилось, что ли, чего? Ярослава из последних сил прибавила шаг, отперла своим ключом дверь и нос к носу столкнулась с неприятным, двухметроворостым амбалом. В страхе отступила, пискнула:

– Вы кто?..

– Не бойсь. Это ты, что ль, та самая Ярька? – приветствовал он. – Проходь.

Мужик отступил, пропуская ее в квартиру, и Ярослава неуверенно шагнула в коридор, начала расшнуровывать кроссовки. А детина тем временем сообщил:

– Я Митяй, сын баб-Валин.

Его взгляд, подметила Ярослава, похотливо крался по ее фигуре, раздевал, смаковал.

– Уезжал надолго с Москвы. В места, чтобы их, не столь отдаленные. Теперь вернулся. Потесню тебя. Жить тут буду, – сообщил Митяй.

Вот те и ну-те. Квартирка-то двухкомнатная. В одной комнатухе Ярослава квартировала, в другой – сама хозяйка.

– Но ты, красотка, если хошь, оставайся, – милостиво позволил Митяй. – Со мной квартировать будешь. Бесплатно пущу. За стол, в квартире там помыть, ну и за утехи, ясное дело… – Он гаденько захихикал.

– Сэнк ю вэри мач, – ледяным тоном ответила Ярослава. – Я подумаю.

И, глядя насквозь, будто Митяя и не было, прошла в свою – теперь уже бывшую – комнату. Чего, интересно, бугай уже успел там натворить?

…Действительность, как писали в популярных нынче бумажных романчиках, превзошла все ее ожидания.

Митяй раскинулся в комнатухе во всю свою ширь и мощь. Ярославино белье с постели было свалено на пол, одежда выброшена из шкафа и неопрятной кучей нагромождена в углу, безделушки, которые она с любовью выставляла на трюмо, разбросаны по всему полу.

А тайник?! (Золотое колечко с фианитом, единственный мамин подарок, и скопленные ночной торговлей деньги Ярослава сберкассам не доверяла, держала в шкафу, под бельем.)

Она ринулась к своим сокровищам… и, конечно же, шарила под чистыми простынями зря. А Митяй с усмешкой наблюдал за ней с порога комнаты.

– Где? Где мои деньги? – налетела Ярослава на него.

И наткнулась на наглый взгляд голубых глаз:

– Какие, милая, деньги?

– В шкафу! Под бельем лежали!

– Не было тут ничего. Одно твое барахло, – пожал плечами Митяй.

– Ты украл их. Я в милицию заявлю, – с тихой угрозой произнесла девушка.

– Что-что? Не расслышал? – ухмыльнулся бугай.

– В милицию заявлю, сказала! – с нарастающей яростью повторила она. – Сволочь! Вор!

И не успела даже заметить, как Митяй – ловко, словно не человек-гора, а шустрая кошка, – одним прыжком метнулся к ней. Схватил за руку. Вывернул. Прошипел прямо в лицо:

– А заявляй, лимита. Только подумай… как бы твой труп потом из коллектора не выловили…

И сжал ее кисть так, что из глаз сами собой слезы брызнули. А Митяй заорал уже в полный голос:

– Вот гадина! К ней по-доброму, а она с претензиями! А ну, собирай манатки и вали отсюда, пока жива!

На пороге комнаты тем временем появилась заспанная, в ночнушке, бабка Валька. Неуверенно попросила:

– Митенька, Митя! Ты чего кричишь, зайчик, а?

– Теть Валь! – всхлипнула Ярослава. – Он мои деньги украл!

В глазах квартирной хозяйки мелькнуло замешательство. Кажется, она колебалась: чью сторону принять. Впрочем, ее сомнения длились ровно секунду. А потом она, конечно же, приняла решение в пользу семьи. В пользу ненавистного московского братства. И строго сказала:

– Ты, Ярослава, выражения-то подбирай! И я, и сын мой сроду ничего не крали.

– Но денег-то нет! – в отчаянии выкрикнула девушка.

– А потому что деньги надо в сберкассе хранить, – назидательно произнес Митяй. И ухмыльнулся.

А бабка Валька – ведь неплохая старуха, даже иногда жалела ее, Ярославу, – ответила сыну понимающим и успокаивающим взглядом…

– Ну, вы и твари, – прошептала Ярослава.

– Что ты сказала? – с угрозой в голосе уточнил бугай.