Пальмы в снегу

Хулия повернула голову, избегая пронзительного взгляда Кларенс. Она смотрела на улицу, на прохожих – а мысленно перенеслась в другое время и место. На краткий миг серые дома побелели, а ближние ясени превратились в пальмы и сейбы. Ни дня не проходило, чтобы она не думала о своем любимом кусочке Африки, где прошли самые яркие дни ее жизни. Да, она была благодарна своим чудесным детям и внукам, и у нее была замечательная жизнь в Мадриде. Но в глубине души жили воспоминания о тех днях, именно с ними она просыпалась каждый день. Понять это мог только тот, кто сам оказывался в подобном положении, как Хакобо и Килиан.

Несмотря на их долгие жизни, Хулия была уверена, что спокойно они не прожили ни дня.

Что же сказать Кларенс? Рассказывали ли ей что-нибудь братья? Возможно, сейчас, в их лета, им уже не сбежать от своих далеко упрятанных угрызений совести. Что она могла сделать? Как смогла прожить всю жизнь с такой ношей?

Хулия глубоко вздохнула и повернулась к Кларенс. Насыщенного зеленого цвета глаза молодой женщины, такие же, как у Хакобо и Килиана, украшали округлое лицо, обрамленное красивыми каштановыми кудрями. Хулия знала Кларенс с малолетства и понимала, насколько настойчивой та может быть.

– А почему бы тебе не спросить отца?

Такой прямой ответ удивил Кларенс. Реакция Хулии еще больше убедила ее, что происходит нечто подозрительное. Девушка несколько раз моргнула, не зная, что ответить; потом опустила глаза и принялась рвать бумажную салфетку.

– Правду сказать, Хулия, я в затруднении. Если я покажу ему эту записку, он поймет, что я рылась в его вещах. А если у него есть тайна, не думаю, что он откроет ее мне просто вот так – после стольких лет. – Она выпрямилась и вздохнула. – Но, как бы там ни было, я не хочу на тебя давить. – Еще один вздох. – Однако будет позором, если нечто столь важное канет в небытие…

Кларенс надеялась, что Хулия сейчас решительно скажет: она напрасно тратит свое и чужое время, никакой тайны тут нет, а историю она просто выдумала. Вместо этого Хулия продолжала молчать, и лишь один вопрос бился в ее голове: «Почему сейчас?»

За окном лучи слабого апрельского полуденного солнца старались одолеть мелкий моросящий дождик.

«Почему сейчас?»

Хулия вспомнила, как ее муж сетовал, что колдуны и знахари дурно влияют на местных. «Никогда не видел ничего настолько дурацкого, – обычно повторял он. – Неужто трудно связать причину и следствие? И в жизни, и в науке набор обстоятельств приводит к тому, что что-то складывается именно так, а не иначе. Но нет, для них не существует ни причины, ни следствия. Только воля богов».

Возможно, время и прошло, да, но она не станет предавать Килиана и Хакобо. Если Господь или боги буби желают того, Кларенс узнает правду – раньше или позже. И лучше позже, чем раньше, потому что им осталось не так много времени.

– Послушай, Кларенс, – сказала Хулия наконец. – Мой муж написал это письмо в восемьдесят седьмом.

Я точно это помню, потому что это было в поездке, когда он узнал, что умер старый знакомый. – Она помолчала. – Если тебе в самом деле интересно знать, что это значит, отправляйся туда и найди человека по имени Фернандо. Он немного старше тебя. Интересен только один из сыновей. Вполне вероятно, что он по-прежнему хранит документацию Сампаки, потому что плантация еще работает – не так процветает, как раньше, но все еще существует. Вряд ли уничтожено все, но я не вполне уверена. Поищи Фернандо. Остров не больше этой долины…

– Кто такой Фернандо? – спросила Кларенс. Глаза ее загорелись, она указала на одну из строчек на листке. – И почему я должна искать его в Сампаке?

– Он родился там. Это все, что я тебе скажу, милая Кларенс, – твердо ответила Хулия. Она опустила глаза, взяла руку девушки и погладила ее. – Если хочешь знать больше – тебе надо расспросить отца. Если Хакобо узнает, что я рассказала тебе, я стану это отрицать. Тебе ясно?

Кларенс неохотно согласилась, но ее сомнения быстро сменились воодушевлением. В голове крутились, повторяясь беспрестанно, слова: «Отправляйся в Сампаку, Кларенс! В Сампаку!»

– Я хочу сказать вам кое-что очень важное.