Палочка для Рой

Малфой первым поднялся с места. Он шагнул вперёд, с напряжёнными плечами и мрачным выражением на лице. Бросил взгляд на меня, словно гадая, не являюсь ли я его величайшим страхом.

Я сомневалась в этом, и, когда Треверс взмахнул палочкой, чтобы открыть шкаф, оказалось, что я права.

Из шкафа вышел высокий, тощий, как скелет, мужчина. Он был лыс и одет в непроницаемо-чёрную мантию. На безжизненном, словно из воска отлитом лице светились багровые глаза. Капюшон закрывал его лицо.

Драко побледнел и вспотел.

— Помни о заклинании, — сказал Треверс, наклоняясь ближе к его уху.

— Риддикулус! — выкрикнул Малфой.

Ему потребовалось три попытки, прежде чем фигура начала скользить и спотыкаться, после чего упала на спину.

Волдеморт; должно быть, это он. Было ли это истинным отражением того, как он выглядел, или это была всего лишь манифестация страхов Драко?

Учитывая, что его отец работал на Волдеморта, вполне возможно, что Драко лучше, чем большинство, представлял, как он выглядит, но также оставалось не менее возможным, что старший Малфой защищал сына от встреч с Тёмным Лордом.

Следующей была Гермиона. Она шагнула вперед, и создание преобразилось прямо на наших глазах.

Форма его установилась, и я уставилась в шоке на результат.

Это была я.

Мое лицо смотрело на неё с холодным, бесстрастным выражением.

— Не знаю, чего я вообще с тобой вожусь. Ты никогда меня не догонишь, так зачем вообще пытаться? Тебе в любом случае не место в этой школе.

— Р… Ридикулус! — сказала Гермиона, выполнив всё правильно с первой же попытки.

Её лицо было красным, и она не смотрела на меня.

Моя фигура начала отбивать чечетку, как-то неестественно ухмыляясь. Я видела, что некоторые из остальных студентов содрогнулись.

Гойл также боялся Волдеморта, хотя его версия была не так хорошо сформирована, как у Драко. Этот Волдеморт в конечном итоге оказался одет, как женщина, в розовый сарафан.

Крэбб, в свою очередь, боялся меня. Я увидела себя, стоящую в пижаме, с окровавленным носком в руке. Голова была вскинута, и на губах играла жутковатая улыбка. На носке было намного больше крови, чем в тот раз; был ли он одним из тех учеников, что видели меня, или это создал его разум из историй, рассказанных остальными?

— Риддикулус!

Моя фигура внезапно оказалась одета как цирковой клоун; каким-то образом это только сделало мой вид ещё более тревожным. Моя ухмылка ширилась, и вскоре стала неестественно широкой.

— Возможно, в конце занятия, — торопливо сказал Трэверс.

Он вышел перед Крэббом, и боггарт снова исказился. Эта версия Волдеморта была намного более детальной, чем у Драко.

Встречался ли Треверс с ним лично?

Половина слизеринцев, как выяснилось, боялись Волдеморта. Четверо боялись меня, как и один из учеников Рэйвенкло.

Страхом Панси Паркинсон было зеркало, в котором она отображалась как уродина. Страхом Дафны Гринграсс была она сама, в больничной койке, со смертельно больным видом.

Страхом Блейза Забини была его мать, предлагающая ему что-нибудь выпить. Похоже, не у всех страхов были очевидные значения.

Я размышляла над тем, чтобы прогулять это занятие; демонстрация моих страхов остальным несла риск раскрытия, или ослабления позиции, над достижением которой я так упорно трудилась. Всё же, неявка тоже ослабила бы мои позиции. Если люди сочли бы, что я испугалась боггарта или побоялась показать свои страхи, то они могли бы подумать, что на меня можно снова безопасно напасть.

Так много учеников боялись Волдеморта, что я начала удивляться, в чём же смысл упражнения. Если Треверс был Пожирателем Смерти, то ему было бы трудно наблюдать, как его босса снова и снова унижают.

Или, возможно, он был как домовой эльф, и втайне мечтал увидеть, как его босс падёт.

Выражение его лица не менялось в ходе всего процесса, хотя он делал заметки.

Быстрый взгляд через его плечо при помощи нескольких мух показал, что он отмечает наши страхи в следующей колонке, рядом с нашими именами. Зачем он собирал эту информацию? Для своего повелителя? Или для какого-то последующего урока?

Всю ночь я работала над планом, как с этим справиться. Я выталкивала свои эмоции в насекомых, настолько, насколько могла. В прошлом, я могла выталкивать только выражение своих эмоций в насекомых, но я трудилась всю ночь, и думаю, смогла справиться с задачей.

Чего я на самом деле боялась?

Оказаться раскрытой?

У меня был план, как с этим справиться, начиная с моего перуанского порошка тьмы, и заканчивая туннелем к Хогсмиду, о котором, как считал персонал школы, мы не знаем. В Хогсмиде был камин, которым я могла воспользоваться, чтобы добраться до Косой Аллеи, и оттуда отправиться в Америку, пробравшись на корабль.

До того, как я отправилась в Хогвартс, у меня не было ресурсов, чтобы справиться с этим самостоятельно, но теперь всё изменилось. Я украла несколько книг из библиотеки, книг, которые я верну, если всё здесь пройдет хорошо. Если не пройдет, то я использую их, чтобы продолжать заниматься самостоятельно. Я также разыскала местоположение американской версии Косой Аллеи, и смогу добывать там припасы, чтобы заниматься самообразованием.