Палочка для Рой

— Иногда они не делятся со мной… они считают, что я не могу хранить секреты.

Я очистила руки, до самых плеч, но всё равно чувствовала себя мрачно и неуютно. Тем не менее, Хагрид был тем, кто показал мне единорогов, и он был моим лучшим шансом на то, чтобы увидеть их снова, так что мне требовалось оставаться с ним в хороших отношениях.

Он покачал головой.

— Эта история с троллем… такого не должно было случиться. Я просто не подумал, что может…

— Это не ваша вина, — сказала я. — Я в состоянии сама за себя постоять.

— Детишки в твоём возрасте всегда так дума’т, — отозвался он. — Но это не их работа заботиться о себе… пока нет.

— Но кто тогда? — спросила я. — У меня никого не осталось, и школа — это прекрасно и хорошо, но профессора не всегда будут рядом. Мне требовалось научиться защищать себя самой, как и любой ведьме и волшебнику.

— Ты думаешь, здесь плохо, — покачал головой Хагрид. — Там, снаружи, ишо хуже. Есть много чего, о чём молчат в газетах; Министерство не хочет паники. Исчезают не только магглорожденные.

— Правда? — спросила я как бы невзначай.

— Я не должен тебе этого грить, но авроры тоже пропадают… и не только магглорожденные.

Я кивнула.

— И они просто исчезают, без малейших указаний на то, куда они направлялись, — сказала я. — Как вы думаете, каковы шансы на то, что это всего лишь серия неудачных несчастных случаев?

— Некоторые так и говорят… мол, быть аврором опасно, а в иные года потери больше, чем в другие. Хотя Директор в это не верит.

— И не должен, — сказала я. — Маггловские войны, как правило, сводятся к истощению. Тот, у кого больше людей и оружия, чтобы продолжать кидать их навстречу проблемам, тот, как правило, побеждает. Мне кажется, что с волшебниками то же самое… за исключением того, что умелого волшебника труднее заменить, чем произвести ещё оружия. Готова поспорить, что он также избавляется от самых идейных авроров, оставляя тех, кто охотнее согласится с изменениями.

Хагрид нахмурился.

— Это означает, что у них должны быть люди внутри аврората, которые достаточно хорошо всех знают, чтобы указать, кто противник компромиссов, а кто, скорее всего, последует за новой администрацией.

— Новой администрацией?

— Волдеморт же планирует взять под свой контроль Министерство, не так ли? — спросила я. — Или полностью его заменить, но вероятно, легче будет вначале его поставить под свой контроль.

Хагрид поморщился, услышав имя Волдеморта, затем покачал головой:

— Он всегда хотел разрушить его. Вот почему он продолжал нападения на магглов в прошлый раз; Министерство потратило столько времени, пытаясь удержать Статут, который оказался совсем близок к падению.

— Ну, в любом случае, готова поспорить, что требуется много времени на подготовку замены умелому аврору, — сказала я.

Именно поэтому арбалеты заменили луки, и мушкеты сменили арбалеты. Они не были оружием, которое по-настоящему превосходило предыдущее, по крайней мере, сначала, но их было легче использовать. Умелому лучнику требовались годы на тренировки, но стрелков из мушкета можно было заменить быстро.

Волшебники были ближе к умелым лучникам. Требовались годы, чтобы стать компетентным в магии, и как только такой волшебник погибал, то было трудно просто поставить кого-то вместо него. У авроров был ещё более специализированный набор навыков.

— Велась ли подготовка авроров в течение последних нескольких лет? — спросила я. — Или их меньше, чем обычно?

— Министерство сокращало их, — сказал Хагрид. — Войны нет, и всё было тихо, так что они не видели нужды в них.

— Вероятно, его люди подталкивали к этому годами, — сказала я. — Они провели годы, ослабляя Министерство изнутри, как термиты, пожирающие дом. Снаружи не видно гнили, пока не станет слишком поздно.

Я начала немного больше уважать Тома Риддла.

Он был убит, и всё же его слуги оказались так убеждены в его возвращении, что они продолжали выполнять его план. Или, может быть, они не верили, что он вернётся, но ослабленное Министерство соответствовало их собственным целям. В любом случае, его позиции стали лучше, когда он вернулся.

— Для маленькой девочки, ты, кажись, много знаешь о войнах, — сказал Хагрид.

— Очевидно, что вы никогда не были маленькой девочкой, — ответила я ухмыляясь. — Это своего рода война, идущая ежедневно.

Я осторожно опустила свой горячий шоколад на стол. Думала, что трюк с каменными кексами в том, чтобы вымочить их в жидкости, пока они не размякнут достаточно, чтобы их смог съесть кто-то, кто не являлся хотя бы отчасти нечеловеком. Я вымачивала свой кекс почти полчаса, и он всё равно оставался несъедобен.

— Вы когда-нибудь видели Омут Памяти? — спросила я.

— У Директора, кажись, есть.

— Выглядит очень удобной штукой, — сказала я. — Быть в состоянии просматривать воспоминания. Можно ухватить то, что пропустил.

— На мне это работает не так уж хорошо, — сказал Хагрид. — У меня сильная сопротивляемость магии.

— Ну, это тоже выглядит полезным, — сказала я. — Что означает, что вам, вероятно, следует быть настороже.

— Что? Почему?