Палочка для Рой

― Может, меня с самого младенчества тренировали маглы в роли ребенка-солдата и секретного агента, — сказала я. — Или, может, у меня есть воспоминания из прошлой жизни, в которой я была солдатом. Может, я вообще на самом деле не ребенок, а боггарт, создавший себе тело из плоти. Я слышала все слухи, мистер Грюм, и не заинтересована в создании новых.

― Ты могла бы сказать правду, — ответил он.

― В этом мире? — спросила я. — Мне требуются все преимущества, каждое из них, просто, чтобы выжить. В отличие от того, что, кажется, думают некоторые из детишек, я с огромнейшим трудом ускользаю от смерти. Одна ошибка, вспышка зелёного, и для меня все кончено.

― Ты видела убивающее проклятие, — произнес Грюм.

― Сражалась с Пожирателями Смерти, — отозвалась я. — И не уверена, знают ли они вообще другие заклинания. Конечно, сама я никогда не пользовалась этим заклинанием.

― Не то чтобы ты сказала мне, если использовала.

― У вас мои палочки.

― Палочки Пожирателей Смерти пропадают каждый раз, когда ты убиваешь нескольких из них, — сказал Грюм. — И я не нашел ни одной в твоей комнате. У тебя, должно быть, где-то тайник с ними.

― Я не использовала это заклинание, — повторила я. — Не то чтобы не было мотивации, но пока что у меня нет желания оказаться в Азкабане.

― Пока что?

― Мне придется серьёзно пересмотреть свой альянс с Министерством, которое пошлёт меня туда, — объяснила я. — И прямо сейчас я занята сражением с Пожирателями Смерти.

― А если тебе придётся прекратить сражаться с Пожирателями Смерти?

― Всё будет зависеть от того, как всё пройдет, — ответила я. — Я искренне надеюсь, что Министерство будет и дальше трудиться в направлении справедливости и честности для всех и каждого. Если это случится, то подозреваю, что уйду в отставку. Может, стану аврором или тренером авроров.

― А если Министерство не будет соответствовать твоим высоким стандартам?

― Зависит от того, насколько все плохо. Если просто немного плохо, то я тогда поработаю над заменой проблемных политиков другими, получше. Мне кажется, моя подруга Гермиона Грейнджер станет отличным Министром Магии, когда придёт нужное время.

― А если прегрешения хуже, чем только что описанные?

― Мне кажется, что у нас не будет никаких проблем с мадам Боунс, — сказала я. — Я удовлетворена её деятельностью. Если же во власть придёт ещё одна Амбридж, то мне придётся серьезно пересмотреть свою позицию.

― Стало быть, ты говоришь мне, что восстанешь против правительства.

― Я не говорила такого, — последовало возражение. — Просто говорю, что я счастлива при нынешнем правительстве и стану несчастлива, если придётся сражаться на два фронта.

Грюм покачал головой.

― Год назад я бы отправил ребёнка, произносящего нечто подобное, в госпиталь святого Мунго. Я всё ещё не уверен до конца, что тебя не следует туда послать, но мне не хочется, чтобы они столкнулись с атакой Пожирателей Смерти, которая, вне всякого сомнения, закончится тем, что пострадают невинные люди и целое крыло будет разрушено.

Я пожала плечами.

― У меня есть право на самозащиту.

― Но у тебя нет права убивать или втягивать в свои дела невинных людей, — возразил Грюм. — Они за пределами.

― В этой войне нет невинных, — произнесла я. — За исключением, пожалуй, детей, слишком молодых, чтобы отправиться в Хогвартс. Вы считаете, что Пожиратели Смерти позволят хоть кому-то остаться нейтральными? Все, кто способен поднять палочку, участвуют в войне, нравится им это или нет. Всё это притворство с нейтралитетом в том, что ты делаешь шаг в сторону, дозволяя Пожирателям Смерти заниматься зверствами, какие они только осилят.

― Или позволить безумной юной девочке продолжать эскалацию? — тихо спросил Грюм. — Ты пока ещё не убила ни одного невинного, но если это изменится, я не смогу более оправдывать то, что тебя не прячут за решётку. Моё нутро кричит мне, что тебя следует запереть в клетке где-нибудь, где ты не сможешь заражать людей своими идеями.

― Идеи наиболее опасная вещь, — ответила я. — Но люди, громче всех кричащие против перемен, обычно те, кто больше всех ошибается.

― Ты спрашивала, почему мы не остановили Гитлера, — произнес Грюм. — Были провидцы, предсказывавшие его восход, но мы думали, что это не наше дело. Когда я смотрю на тебя, то вижу харизматичную дурочку с радикальными идеями, которая верит, что только она права. Ты на втором курсе, и семикурсники следуют за тобой. Даже Ты-Знаешь-Кто не восходил так быстро. Ты небрежно и обыденно, в возрасте двенадцати лет, говоришь о свержении правительства. Ты думаешь, что в двадцать один год оно не будет ещё более привлекательно? Если я проживу столько, люди, может, спросят меня, почему я не остановил тебя.

― Потому что я как молниеотвод, — ответила я. — Если я исчезну, то все ужасы, происходящие со мной, окажутся направлены на Министерство или избирателей. Я полезна прямо сейчас, вот почему ваши боссы хотят, чтобы я оставалась на свободе.

― Если бы ты была настоящей двенадцатилетней девочкой, то не знала бы этого, — проворчал Грюм.

Он повернулся и направился к двери. Не оборачиваясь, он бросил: