Паломино

35

Рождество они провели спокойно, и впервые в жизни Тимми был праздник, о котором мечтают все дети. В коробках лежали горы подарков: носильные вещи, игры, головоломки, яркая пожарная машина, каска для Тимми, свитер для его медвежонка и даже кое-какие вещицы, которые Сэм сделала своими руками. А в столовой красовалась большущая елка, окруженная подарками. Там лежали игрушки для всех детей, живших в то время на ранчо. По просьбе Саманты один из воспитателей нарядился Санта-Клаусом, напомнив тем самым Сэму и Джошу Рождество, когда Санта-Клаусом был Тейт Джордан. Воспоминание о том, как человек, которого Сэм до сих пор безумно любила, вешал на елку фигурку ангела, поразило ее в самое сердце. Внезапно ее захлестнули мысли о Тейте и Джоне (о нем она в последнее время почти никогда не вспоминала). Сэм знала, что у Джона родился второй ребенок, а Лиз наконец-то выгнали из телекомпании, потому что ее появление в эфире всех ужасно раздражало. Карьера Джона Тейлора по-прежнему была блестящей, однако Саманта, изредка видя бывшего мужа по телевизору, находила его фальшивым, чересчур смазливым и ужасно скучным пустозвоном. И не понимала, почему он когда-то был ей так нужен. Просто удивительно: она теперь с полнейшим равнодушием думала о том, что перечеркнуло одиннадцать лет ее жизни. Однако ее действительно это не волновало. Но с Тейтом все было иначе.

– Сэм… можно задать тебе дурацкий вопрос? – сказал Джош, когда они, отойдя в сторонку, глядели, как дети разворачивают подарки.

– Конечно. Насчет чего? – Однако Саманта уже догадалась.

– Ты любила Тейта Джордана?

Сэм посмотрела Джошу в глаза и медленно кивнула.

– Да.

– Поэтому он и уехал?

– Наверное. Он не хотел афишировать наши отношения. А я сказала, что не желаю следовать примеру Каро и Билла, не желаю играть в ту же игру. Но Тейт считал, что леди не пристало любить батрака. Во всяком случае, открыто, – Сэм погрустнела. – Вот он и уехал.

– Да, я примерно так все себе и представлял.

– А когда еще выяснилось, кто мой бывший муж, с Тейтом прямо-таки припадок случился… Тейт решил, что он меня недостоин… ну, в общем, понес какую-то ахинею.

– Проклятье! – разозлился Джош. – Да этот кретин Тейту в подметки не годится! Ох… – Он густо покраснел. – Извини, Сэм…

Саманта усмехнулась.

– Ничего, не извиняйтесь. Я как раз думала о том же самом.

– И он так и не написал тебе? Не подал весточки?

– Нет. Я, по-моему, на всех ранчо Америки побывала, но его так и не нашла.

Джош снова с сожалением посмотрел на Саманту.

– Да, вот уж неприятность, Сэм. Тейт – хороший человек, мне казалось, что он тебя любит. Может, он когда-нибудь появится… ну, чтобы повидаться с Биллом, со мной или с Каро – и обнаружит вместо них тебя.

Сэм напряженно покачала головой.

– Надеюсь, что нет. Для него это будет такой удар.

Она имела в виду свои ноги. Однако теперь уже Джош покачал головой.

– Ты думаешь, это может изменить его отношение к тебе?

– Для меня это уже не важно. Главное – мое отношение. А я считаю, что все кончено. У Саманты Тейлор теперь вместо него – куча детей.

– Это в твоем-то возрасте, Сэм? Не дури. Сколько тебе лет? Двадцать восемь? Двадцать девять?

Сэм улыбнулась старику.

– Джош, вы прелесть. Мне уже тридцать три.

– Ну, я существенной разницы не вижу. Представь себе, каково, когда человеку пятьдесят девять.

– Судя по вас, это прекрасно.

– Ты мне, конечно, льстишь, но ничего, я такую лесть люблю. – Он тоже улыбнулся, но быстро посерьезнел. – Но про Тейта – это все ерунда. И даже не важно, Тейт или кто другой… важно то, что ты слишком молода, тебе рано записывать себя в старухи, – Джош прищурился и понизил голос. – Если честно, Сэм, то ты ужасная лгунья. Постоянно учишь ребятишек, чтобы они не рассуждали и не вели себя как калеки, а сама в глубине души считаешь себя калекой.

Джош попал в точку, но Саманта ничего ему не ответила; она молчала, не отрывая глаз от детей.

– Это правда, Сэм… Правда, черт побери! Я заметил, как на днях с тобой разговаривал адвокат из Лос-Анджелеса. Ты ему нравишься! Нравишься как женщина! Но разве ты обращаешь на него внимание? Нет, черт побери! Ты ведешь себя как счастливая старушка, которая угощает молодого человека чаем со льдом.

– В чае со льдом нет ничего плохого, – усмехнулась Саманта.

– Да, но очень плохо притворяться, будто ты в тридцать три года перестала быть женщиной.

– Берегись, Джош, – Сэм попыталась сделать вид, что она рассержена, – как только мы с тобой в следующий раз останемся наедине, я на тебя наброшусь.

С этими словами она послала Джошу воздушный поцелуй и въехала в толпу детей. Таким образом Сэм дала Джошу понять, что больше не желает разговаривать на эту тему. Он слишком близко подошел к двери, в которую посторонним вход был воспрещен.

Потом все целых два дня приходили в себя после рождественского веселья. Даже уроки верховой езды отменили; кое-кто, правда, иногда ездил покататься на лошади, но Тимми и Сэм среди них не было. Они много времени проводили вдвоем, словно боялись расстаться даже ненадолго. Слушание дела в суде было назначено на 28 декабря.

– Ты боишься?