Паломничество Ланселота

— Вот как? — пленник оглядел Сандру и усмехнулся. — А это, я мыслю, есть мой десерт? Такое румяное яблочко! "Зря это он, ох зря…" — подумала Сандра.

Леонардо внезапно что—то заинтересовало в устройстве оптического прицела винтовки, при этом он как бы случайно направил дуло прямо в грудь весельчака.

— Но—но! Кончай в меня целиться, ты, который есть придурок!

Леонардо поднял голову и рассеянно поглядел на встревоженного бандита, не опуская ствола и тихонько двигая затвором.

— Это вы мне? Напрасно беспокоитесь: я никогда заранее не целюсь, я стреляю навскидку. Вы еще что—то хотели добавить по адресу моей жены?

— Нема проблема! Я больше ничего про нее не говорю и совсем не гляжу на нее, — ухмыльнулся арестант.

— Вот и хорошо. Значит, мы друг друга поняли, — сказал Леонардо, опуская винтовку. Арестант потянулся к подносу.

— Хлеб и сыр! Я давно мыслил, что в доме припрятано что—то, кроме травы и грибов.

— Вы прекрасно знаете, Драган, что большинство людей сейчас могут только мечтать о супе из чистой травы и свежих грибов.

— И без соли! — фыркнул арестант, жуя бутерброд. — Где вы прятали эти вредности?

— Вредности? Что вы, Драган, это свежайшие хлеб и сыр! Ах да, по вашему "вредности" значит "ценности".

— Я так и говорю. М—м, как вкусно! Дайте—ка еще кусок хлеба, можно без сыра.

— Нет. Все в доме получили на обед по стакану молока и куску хлеба с сыром, и никто не просил добавки.

— Я есть больной, а больные имеют право на хорошую еду.

— Больны в этом доме только дети. А вы не больны, друг мой, Драган, вы ранены, и мы с вами оба хорошо знаем, при каких обстоятельствах.

— Сегодня есть плохой день, сегодня никто не понимает шуток.

— Доктор, я думаю, вам будет удобнее осматривать пациента при электрическом свете, — сказал Леонардо. — Светильник здесь есть, и я надеюсь, лампочка в нем цела.

— Здесь будет свет? — удивился узник. — Это что, светопреставление уже кончилось? А вы двое кто? Экологисты? Вы что, приехали арестовывать меня?

— Нет, это не арест и мы не экологисты. Мы приехали к живущим в этом доме детям, — сказала Сандра.

— И привезли эту еду? Как же они не пристрелили вас еще в воротах? Они тут все такие недоверчивые, а больше всех их главарь—инвалид.

— Который при вашей встрече успел выстрелить первым, — заметил Леонардо. — Чем—то, значит, вы ему еще в воротах не понравились.

— Нет, первым стрелять наш Ланс не стал бы ни в коем случае. Первым выстрелил Драган и промахнулся. И вот только тогда Ланс выстрелил в ответ.

— А что это за имя — Драган? Вы откуда, из какой части Европы, Драган? — спросила Дженни.

— Мы — не земляки, мы извечные враги.

— Прямо уж таки извечные! С чего бы это вдруг такая основательная вражда в наши переменчивые времена? — спросил с легкой усмешкой Леонардо.

— С того, что я есть серб!

- Ну и что?

— Истории Европы двадцатого века вы, конечно, не знаете. Откуда вам знать, как ваши отцы бомбили косовские святыни! Но вы хотя бы знаете, почему Антихрист напал на Россию и получил по мозгам — потерял всю свою электронику?

— Догадываемся.

— Вы догадываетесь, а я знаю точно. Он хотел воевать Россию, но целился он в православие. Но вам это понять не дано. Уходите, я уже поел!

Драган отвернулся к стене, свободной рукой натянув на голову грязное одеяло, и сделал вид, что спит.

— Теперь с ними бесполезно разговаривать, уж я его знаю, — тихо сказал доктор. — Пойдемте отсюда. Мы сделаем ему перевязку позже, когда будет свет.

Они покинули узника, оставив аптечку в подвале, и поднялись наверх. По дороге Леонардо сказал доктору:

— А ваш арестант, между прочим, тоже назвал Лжемессию Антихристом.

— В самом деле? А я не обратил внимания.

В доме шла веселая и деловая суета: обитатели перекрикивались, сообщая друг другу о состоянии светильников и водопроводных кранов в разных помещениях дома. Где—то стучали, где—то двигали мебель, и весь этот бодрый шум шел на фоне детского хорового пения, доносившегося с веранды.

— Всем хорош электрический свет, — сказала Дженни, стоя на лестнице—стремянке и проверяя очередную лампу, — но есть у него один недостаток: его издалека видно. А маскировка на окнах, о которой вы говорите, включается в подвале?

Сандра изо всей силы хлопнула себя по лбу.

— Комар? — участливо спросила Дженни. — Это к нам сюда с озера комары налетают.

— Хуже, Дженни: это не комар, а моя собственная глупость. Я забыла спросить Бабушку, как можно закрывать ставни прямо из комнат, не спускаясь каждый раз в подвал.

Марта, державшая стремянку, заметила:

— В Германии в прежние времена почти у всех на окнах были ставни. Мы их закрывали всегда изнутри. Подойдешь к окну и закроешь.

— Понятно, — кивнул Леонардо, — какая—то механика должна быть спрятана в самих окнах. Давайте все искать!

Все дружно принялись исследовать окна в поисках кнопки или рычага, управляющих ставнями. Ничего не нашли.

Тогда Леонардо повернулся к жене и сказал:

— Сандра, ты бы сбегала вниз. Ты опусти и подними ставни с помощью рубильника, а мы все будем в это время внимательно глядеть на окна: может, эта таинственная механика сама себя обнаружит.