Паломничество в Палестину

Спустившись с Тарпейской скалы назаретских жителей, мы отправились обедать. По дороге показали нам место той еврейской синагоги, где Христос сказал своим соотечественникам, что никакой пророк не принимается в своём отечестве. Теперь здесь выстроена двухэтажная церковь маронитов.

ГЛАВА 19: Фавор.

Поездка на Фавор. — Выбор осла. — Проделки арабских проводников. — Встреча с русскими паломниками. — Рассказ о Преображении Господнем. — Поворотный пункт в ходе евангельских событий. — Ермон, как гора Преображения. — Схема шествия Христа. — В греческом монастыре. — Военное значение Фавора. — Обзор вершины горы.

Вечером мы стали собираться на гору Фавор и на Тивериадское озеро. Компания наша разделилась. Одни, отягощённые тучным телом, боялись тронуться в тяжёлый путь, где нельзя пользоваться тарантасом, другие, в видах экономии, отправились заранее пешком, третьи, к которым принадлежали я, мой товарищ в бедуинском костюм и купец-старообрядец, решили ехать на ослах. Для того, чтобы не связывать друг друга в дороге, я предложил своим спутникам каждому взять себе отдельного проводника и для скорости тоже на осле.

Узнав о нашем желании, арабы привели множество ослов к русскому дому. Все они были очень мелки, сильно потёрты по бокам, с кровавыми подтёками от уколов на шее. Я выбирал себе осла пободрее с виду, да хоть немного с сносной сбруей из верёвок. Арабы кругом меня кричат, что-то толкуют непонятное. Наконец, в первый раз в жизни я взобрался с камня на белого осла и не успел ещё оправиться в седле, как он сразу рванулся в сторону и бросился бежать со всех ног. Я едва удержался на нём. Арабы сзади бегут и кричат: «хорош! хорош!..» Оказывается, они нарочно кольнули осла, шилом сзади, чтобы он проявил такую прыть.

Наша кавалькада выехала часа в три пополудни, с расчётом к вечеру быть на Фаворе и там переночевать до утра. Лишь только миновали город, как один из погонщиков тихонько отстал и исчез. Я остановился и стал говорить другому провожатому; что мы не поедем без двух проводников-мукари, а потому пусть он вернёт скорей своего товарища. Нас предупреждали, что за арабами проводниками надо следить внимательно и не спускать им на первых порах ни малейшего проступка, иначе они будут обманывать потом на каждом шагу.

Мы настояли на своём, и проводник вернулся в город за своим товарищем.

Дорога спускалась между зеленеющими холмами всё ниже и ниже в Ездрилонскую долину. Сравнить нельзя с каменистою Иудеей! Здесь очертания гор боле округлы, и долины более широки, а главное кругом всё покрыто цветущею травою и разнообразными деревьями и кустарниками.

Вскоре мы нагнали своих знакомцев — пеших паломников, вышедших из Назарета часом раньше. Мы уступили женщинам своих ослов, а сами пошли за ними пешком. Я был рад поразмять свои ноги после неудобного сидения в седле с высоко поднятыми стременами; да и вообще я предпочитаю идти пешком, — в этом куда больше удовольствия и свободы в пути! Можешь остановиться над камнем, цветком, жучком, взять в руку, рассмотреть, спрятать на память.

Наши мукари были молодые ребята, не старше двадцати лет, и родственники между собою. Они немного знали русских слов, научившись от приезжающих паломников в Назарет. Всех мужчин они звали «Иваном», а всех женщин «Марией».

— Иван, Иван! — часто останавливали меня, подметив моё любопытствующее внимание к здешней природе и подносили бабочек и жучков. А то укажут какую-нибудь гору или деревню и назовут её по-арабски.

Сами мы знали не более десятка арабских фраз, необходимых при встрече с туземцами в Палестине, так что каких-нибудь обстоятельных разговоров со своими мукари не могли вести.

С Ездрилонской долины Фавор весь перед нами. Он представляет из себя совершенно изолированную гору правильного округлого очертания. Я заранее предвкушал удовольствие увидеть с её вершины всю Галилею.

Наш «бедуин» предложил в долине, в виду красивой горы Преображения Господня, сесть на траву и отдохнуть немного. Но умысел другой тут был. Ему, очевидно, хотелось высказать своё мнение об этой горе, потому что сейчас же разразился, заранее приготовленною речью, которую я нахожу нужным привести целиком. В самом деле, где и вспомнить Христа и Его Евангелие, как не здесь, между Назаретом и Фавором? Он говорил: