Паломничество в Палестину

По другому сказанию, Крестное дерево выросло в раю и потом вынесено было оттуда рекой Тигром на грешную землю. Но о райском дереве позаботились сами ангелы, и по их указанию благочестивый сын Адама, Сиф, которому апокрифические книги вообще приписывают непосредственное сношение с ангелами, зажёг это дерево при «реке Вавилоне», и оно горит несгораемо до сих пор под охраной страшных зверей. Во искупление смертного греха Лота (Быт. 19,36) Авраам повелел ему достать огня у реки Вавилона. В то время, когда звери спали, Лоту удалось взять три головешки и принести их своему дяде Аврааму, который велел посадить их в землю и поливать водой, пока они не взойдут. Послушный Лот усердно принялся за поливку головешек, но злые духи, желая воспрепятствовать искупительному делу, в виде странников встречали по дороге Лота и выпивали у него воду. Несмотря на препятствия, Лот своим терпением достиг того, что головешки пустили корни, и выросло из них то самое дерево, которое послужило потом для Креста Господня.

Последнее сказание и изображено на стенах собора Крестного монастыря, а само место, где росло честное древо, указывают в алтарной пещере в северо-восточном углу храма.

Крестный монастырь, один из самых древнейших в Палестине, построен грузинами. Вскоре после принятия христианства, они стали посещать Святую Землю и выстроили здесь свои обители. В одном Иерусалиме когда-то насчитывалось двенадцать монастырей, сооружённых ими. Но в трудные годы Грузинского царства, когда грузин очень стеснили персы, все эти монастыри стали приходить в упадок. Иные были разрушены, а иные перешли в руки греков, армян и латинян. Крестным монастырём завладели греки, и они устроили при нём духовную семинарию в 1853 году.

Памятники грузинского происхождения монастыря сохранились во множестве до сих пор. На стенах изображены грузинские цари и святые, например, Мириан, Вахтанг Горгослан, Баграт IV Курополат и др.

Осмотрев внимательно стенную живопись и приложившись к отверстию в серебряном круге, где, по преданию, росло честное древо Животворящего Креста Господня, мы поспешили вернуться в Иерусалим, в русский собор Святой Троицы, к выносу плащаницы.

Так как вечерню здесь служило исключительно русское духовенство, то обряд выноса плащаницы был совершён тот же, что и в церквах России. Я поспешил в храм Воскресения, но там в это время, кроме огромного скопища народа, ничего не было. Каждый старался в этот вечер погребения Иисуса Христа приложиться к святейшему Гробу Господню, а потому при входе в кувуклию была ужасная давка. У одного богомольца при мне разодрали сюртук, но он с удивительным благодушием только повторял на это стихи Св. Писания:

— Разделиша ризы мои… понеже с Ним страждем, да и с Ним прославимся…

В храме я встретил знакомого старца, который мне сказал:

— Вот вы видели теперь нового Израиля в Иерусалиме; пойдёмте, я покажу вам остатки «старого».

И он повёл меня в еврейский квартал. Сделав несколько поворотов в узких, грязных улицах, мы очутились у западной стены двора мечети Омара (Куббет-эс-Сахра). Здесь собралось много евреев с книжками в руках, и все они, обратившись лицом к стене, вслух молились и вспоминали своё прошлое величие. Полагают, что нижние большие камни этой стены сохранились ещё от времён первых царей иудейских. Евреям запрещено вступать во двор бывшего Соломонова храма, так как они по пятницам (т. — е. в навечерие субботы) собираются с наружной стороны стены и вспоминают пророческую молитву царя Давида: «Ублажи Господи, благоволением Твоим Сиона, и да созиждутся стены иерусалимские»…

— Вот он, — замечает мой спутник, указывая на качающихся всем корпусом евреев, — остаток Израиля у остатка стен древнего Иерусалима! Какая знаменательная картина! Этот избранный народ, который гордо ставил своё земное благосостояние в зависимости от ведения истинного Бога, теперь смиренно должен признаться перед всеми гоями, презираемыми им другими народами, что он отринут Богом и рассеян по всему лицу земли, как об этом предсказывал ему в своё время Моисей (Второз. XXXVIII, 64, 65, 37):

«И рассеет тебя Господь по всем народам, от края земли, до края земли… Но и между этими народами не успокоишься, и не будет места покоя для ноги твоей, и Господь даст тебе там трепещущее сердце, истаивание очей и изнывание души… и будешь ужасом и посмешищем у всех народов, к которым отведёт тебя Господь».

Эта стена, столь уважаемая у евреев, известна у туристов под названием «Стены плача». Но на этот раз я не заметил плачущих евреев. Напротив, среди множества молящихся некоторые очень спокойно разговаривали между собой, другие равнодушно разглядывали иностранцев-зрителей. Женщины держались отдельно от мужчин. Ребятишки нисколько не уступали взрослым в азарте произнесения молитв. Вероятно, ради отдания праздника Пасхи, евреи одеты были довольно парадно.

Стало смеркаться. Мы прошли к выходу из площадки и ещё раз оглянулись на всю толпу молящегося народа.