Пальцы китайским веером

Я невольно взглянула на ноги Инны Глебовны. А сапоги и впрямь хороши, модель очень известной фирмы. Я знаю, сколько они стоят, приобрела такие в Париже на весну. Даже в столице Франции меня чуть не сожрала жаба, когда я расплачивалась на кассе, а ведь в Москве брендовые вещи как минимум на тридцать процентов дороже, чем на родине трех мушкетеров. Сотрудники клиники так много зарабатывают? Я продолжала смотреть на сапоги. Вообще-то они тонкие, в них сейчас холодно. И на них отсутствуют красивые кисточки из кожи и золотого шнура, у меня они висят на бегунках молний. Вероятно, сапоги Инны Глебовны все же подделка, хотя выглядят, как родные.

– Ну, я помчалась обратно на ресепшн, – улыбнулась она и заторопилась к зданию клиники.

– Вот я голова садовая! – воскликнула Роза. – Заставила нашего главного администратора туда-сюда бегать. Поеду домой, надо отдохнуть.

Когда машина медсестры, отчаянно тарахтя, исчезла за воротами, я открыла свою малолитражку в полной растерянности. Почему Лавров спешно увез сына? Что делать? Майя Михайловна в реанимации, от нее я ничего не узнаю. Правда, есть и хорошая новость: в отделение интенсивной терапии не впустят постороннего человека. Хотя Николай Петрович врач, а у докторов сильно развита цеховая солидарность…

Я завела мотор и помчалась в медцентр под названием «Хирургия».

Секьюрити у входа показался мне неприступным.

– Посещения исключительно по разрешению самих пациентов, – сурово заявил он. – Звоните своей родственнице, она предупредит доктора, тот выпишет пропуск, и хоть живите тут.

Я попыталась воззвать к его логике:

– Женщина лежит в реанимации, как ей с врачом поговорить?

– В интенсивную терапию вообще посетителей не пускают, – обрадовался охранник, – только по особому распоряжению. Обращайтесь к врачу, вон там висит внутренний телефон.

– Не знаю его фамилии, – пробормотала я.

– Идите в справочную, – не дрогнул бдительный страж.

Я поспешила к стойке, за которой восседала симпатичная, хотя и слишком ярко накрашенная брюнетка, и услышала от нее вежливое, но категоричное заявление:

– Ваш паспорт! Сведения о больных выдаются только родственникам, внесенным в список. Дарью Васильеву пациентка Николаева не указала.

Я сказала, что сын пожилой дамы в командировке, невестка тоже за пределами Москвы. И она медик, не снимет трубку, потому что занята больными. А мне надо срочно побеседовать с лечащим врачом Майи Михайловны. Но администратор осталась непреклонной.

Пришлось вернуться к охраннику и расстегнуть кошелек. Зеленая бумажка сработала лучше волшебной палочки. Страж ворот сделал ловкое движение рукой, пряча купюру в карман, и тихо сказал:

– Четвертый этаж, нажмите на звонок, позовите Люсю. Скажите, что вас к ней Григорий отправил, она поможет.

Симпатичная девушка в зеленой «пижаме» расплылась в улыбке, услыхав имя секьюрити. Я спросила:

– Как Майя Михайловна?

– Состояние тяжелое, но стабильное, – привычно ответила Люся. И пояснила: – Хуже больной не делается, что уже хорошо. Вы не волнуйтесь, у нас прекрасные врачи и замечательный уход.

– Почему у нее случился инфаркт? Она никогда не жаловалась на сердце, – недоумевала я.

Люся оглянулась по сторонам:

– А вы ей кто?

– Племянница, – быстро соврала я. И для убедительности добавила: – Тетя мне вместо матери.

Медсестра профессионально улыбнулась:

– Перелом ноги – стресс для организма. Да еще в таком почтенном возрасте. А может, ваша тетя из-за визита родственника разнервничалась? Оксана Валентиновна, хирург, рассказала Виталию Генриховичу, нашему заведующему, что к ней приходил сын. Он у нее в палате посидел, йогурты и бананы принес. Пробыл недолго, минут, наверное, пятнадцать. Через некоторое время Оксана Валентиновна зашла Майю Михайловну проведать, а той совсем плохо.

– Мне необходимо переговорить с Виталием Генриховичем! – воскликнула я.

– Ой, это невозможно, – испугалась Люся, – он…

Я, не дослушав, отпихнула медсестру, юркнула в коридор, сразу увидела дверь с табличкой «Заведующий отделением», толкнула ее, влетела в кабинет и бросила в лицо полному лысому мужчине, сидящему за письменным столом:

– У вас тут просто черт-те что творится!

Надо отдать должное врачу – он не разозлился, предложил мне сесть. Спокойно меня выслушал и уточнил:

– Вы уверены, что единственный сын Майи Михайловны сейчас далеко от Москвы?

– Абсолютно! – взвилась я. – Николаев уехал до того, как мать получила травму. Сергей работает с крупным бизнесменом, а тому плевать на его семейные обстоятельства. Жена Сережи, кстати, ваша коллега, тоже сейчас в командировке. В палату к Майе Михайловне проник посторонний человек, который что-то ей вколол или подсыпал в еду, поэтому у нее и случился инфаркт. Имело место покушение на убийство!

– У нас серьезная охрана, – возразил врач.

Я вынула кошелек, повертела им перед его носом и сказала:

– Это пропуск через пост. Как я, по-вашему, сюда попала?

Виталий Генрихович покраснел.

– Понятно. Я приму необходимые меры, у палаты Николаевой организую круглосуточное дежурство.

– И никого к ней не впускайте! – потребовала я.