Пальцы китайским веером

– Я пояснила: никогда соседей не видела, они сюда не наведываются, шума от них никакого нет. Но квартплату вносят аккуратно. У нас на первом этаже у лифта каждый месяц список должников обновляется, фамилии там указывать запрещено, а вот номер квартиры назвать не возбраняется. Сто двадцать восьмая ни разу в черный список не попала. Значит, хозяева платят за коммуналку. Люди часто так делают – укатят за рубеж, а через банк рассчитываются.

– Никого! – с отчаяньем произнесла странная посетительница. – Шансов нет!

Псова закрыла лицо руками и замерла. Раисе стало жаль женщину, та заметно расстроилась. Лужина решила предложить незнакомке воды, но тут из ее квартиры раздался крик проснувшегося ребенка, и она бросилась в детскую. Минут через пять молодая мать вновь услышала грохот и разозлилась. Сколько раз Раиса жаловалась в ДЭЗ на дверь, которая ведет к мусоропроводу и к лестнице! Створка тяжелая, удержать ее сложно даже мужчине, на верхнем этаже часто дует ветер, соседи выходят на балкон покурить, несут отбросы, и дверь грохает о косяк, будит ребенка Лужиной. Надо поставить доводчик! Но в конторе, призванной следить за порядком, от Раи вечно отмахиваются.

О том, что незнакомка вышла на балкон лестницы и рухнула вниз, Лужина узнала позже, когда милиция стала обходить жильцов.

Экспертиза, исследовав положение тела Натальи и изучив следы, оставшиеся на лоджии, пришла к выводу: бедняжку никто не толкал, она спрыгнула сама. Нина Трофимова, выгуливавшая свою собачку возле дома, сказала, что после того, как Псова вбежала в подъезд, никто из посторонних за ней не входил. Нина – местное сарафанное радио, променад с джек-расселом просто повод, чтобы фланировать по двору в любую погоду и смотреть, кто из жильцов с кем и куда направился. Трофимова мгновенно бы вычислила чужого человека.

Теперь вспомним про железную дверь, которая является несчастьем Лужиной. Рая всегда в курсе, когда соседки идут на лестницу с мусорным ведром или мужики решают подымить на лоджии, – грохот от стукнувшей о косяк двери разносится по квартире молодой матери. Раиса ведь услышала, как хлопнула дверь, когда укачивала дочь, но звук прогремел один раз – Наташа не удержала тяжеленную дверь, выходя на балкон, с которого прыгнула вниз, назад она не возвращалась. И никто другой следом за ней не шел – даже сами жильцы одиннадцатого этажа, распрекрасно осведомленные об особенности железной створки, не могут с ней справиться, а уж кто-то незнакомый точно так же, как и Псова, устроил бы шум…

Брагина секунду помолчала, затем подвела итог.

– Наталья Псова покончила жизнь самоубийством, что, учитывая смерть Павлика, мне совсем не кажется странным. Все факты указывают на суицид.

– Угу, – пробормотала я. – С криминалистами не поспоришь! Но есть еще такое понятие, как «доведение до самоубийства».

– Это уже психология, – возразила Лена. – Я работаю с документами, а за остальным – к душеведам.

– О каких двух интересных деталях ты упомянула в начале разговора? – спросила я.

Брагина чихнула.

– Адрес показался мне знакомым. Ну, того дома, откуда прыгнула Псова. Я все на него пялилась, пялилась… Потом – бумс, в мозгу щелкнуло: там же живет Мария Алексеевна Лаврова, мать Николая Петровича. Именно она прописана в сто двадцать восьмой квартире.

Я не поверила собственным ушам.

– Жена Николая хотела попасть в гости к свекрови?

– Получается, так, – подтвердила Лена. – Странно, однако. Новодонская, где жила Регина, и дом, в котором зарегистрирована Мария Алексеевна, находятся в паре шагов друг от друга. Думаю, Регина сто раз ходила через двор, срезая путь к супермаркету, к метро, и даже не подозревала, что где-то рядом обитает мать Николая.

– Может, знала, – заспорила я, – а толку? Мария Алексеевна там лишь прописана, где она фактически живет, неизвестно. А вторая деталь?

Лена снова чихнула и вздохнула:

– Похоже, я простудилась.

– Навряд ли, – засмеялась я, – ты же на улицу почти не выглядываешь. Трудно подцепить грипп, блуждая в Интернете.

– Что еще раз подтверждает: в Сети намного безопаснее, чем в реале, – отметила Брагина. – Может, аллергия началась?

– Надеюсь, не на меня, – серьезно сказала я.

– Не, тогда бы золотуха раньше проявилась, – усмехнулась Ленка, – еще в детстве, когда ты мне мозг высасывала, зудела: «Учись хорошо, не прогуливай школу».

– Лучше вернемся ко второй интересной детали, – велела я.

– Ладно, к следователю, который занимался делом Псовой, пришла некая Татьяна Волошина, спортивный врач, работающая в бассейне «Лира». Она назвалась лучшей подругой Натальи и обвинила Николая Петровича в смерти жены.

– Интересно, – оживилась я. – И как поступил дознаватель?

– Побеседовал с заявительницей, приложил ее показания к делу и благополучно закрыл его, – объяснила Ленка. – Ничего ужасного Волошина не сообщила, так, обычное бла-бла. Не любил, женился по расчету, чтобы устроиться в Москве. Ну, знаешь, что твердят про тех, кто в столицу из провинции прикатил и женился на москвичке. Набор обвинений один. Еще она уверена, что Николай убил Павлика.