Пальцы решают все

— А чего же не врезал-то? — усмехнулся Виталий. — Нас испугался?

— Нет, — парень покачал головой. — Я раньше боксом занимался. И тоже вот так одному врезал, чуть черепушку не снес. Чудом до суда дело не дошло. Если бы этот дурик перегнул палку, я бы, конечно, врезал. А так… — он махнул рукой.

— Если бы знали, где упадем, стелили бы солому. Из-за чего сцепились-то?

— Да из-за хрени какой-то. Подумаешь, споткнулся и чуть не облил его пивом. Но ведь не облил же. А этот придурок завелся с полоборота, начал бочку катить. Я сам предложил выйти на улицу, поговорить спокойно, а он прыгать начал. И тут вы.

— Не сильно он тебя?

— Даже синяка не будет. Этот еще завтра проспится и не вспомнит, наверное.

— Ну вспомнит или не вспомнит, а «административку» он уже себе заработал.

— Точно, — кивнул Коля. — Нечего органы матом крыть и с кулаками кидаться.

«Редко, но метко», — подумал Прокопчук.

Парня отпустили, а задержанный спокойно дрых в камере. Сержант посмотрел на него и усмехнулся. Типичный пьяный мордобой. Ничего, посидит, подумает о своем поведении. Не наехал бы на них — может, тоже пошел бы себе спокойненько домой. «Или это просто у меня настроение с утра дерьмовое», — вздохнул про себя Виталий. До конца ночной смены времени было еще много. А уж отправить на проверку «пальчики» да оформить «хулиганку» все равно предстоит утром. Сейчас пока можно просто все подготовить и написать все необходимые бумажки. Правда, задержанный отказался представиться, а документов у него с собой не оказалось, но это не страшно. Потом узнать можно, как проспится. И еще пуговицу надо к бушлату пришить покрепче — этот хулиган чуть не оторвал ее.

…Утром полусонный Виталий еще раз заглянул в камеру. Кажется, задержанный тоже проснулся. Он часто моргал, видимо пытаясь осознать, где находится. Повернув голову, он увидел Прокопчука и сел на скамейке.

— Где я? — сипло спросил он.

— И тебе с добрым утром, — хмыкнул сержант. — Проспался?

— Да вроде. — Мужчина еще раз огляделся. — Я в милиции, что ли?

— В ней. Точнее, в полиции. Ладно, не суть.

— А как я сюда попал? — удивился задержанный.

— Не помнишь?

— Нет. Не прибил хоть никого?

— Не прибил, но пытался. Ты был пьян, наехал на парня за то, что он тебя чуть не облил пивом, пытался морду ему набить за это, потом на нас с напарником напал, еще и обматерил.

— Господи, — мужичок покачал головой и прижал пальцы к вискам. Похоже, набрался он вчера здорово, либо намешал. — Простите, пожалуйста, товарищ сержант. Я же не со зла, а по пьяной дури.

— Да это ежу понятно. Как тебя звать, кстати?

— Сергей.

— А полностью?

— Круглов Сергей Олегович.

Виталий достал из кармана блокнот и ручку и быстренько записал.

— Адрес? Дата рождения?

Мужчина продиктовал.

— Дома сейчас есть кто-нибудь?

— Нет, я один живу.

Вот и прекрасно, подытожил Прокопчук. Сейчас он запишет все данные в протокол. Потом можно оформлять по всей положенной форме.

— Меня отпустят? — с надеждой спросил Круглов.

— Извини, Сережа, но нет. Нечего было так напиваться и на полицейских кидаться с матюками и кулаками.

— Но у меня же работа.

— А ты каким местом думал, когда пил? Если бы барагозить не начал, мы бы тебя сразу отпустили или сейчас, когда ты проспался. Уж если чувствуешь, что дошел до кондиции, надо домой идти, а не искать приключений на задницу.

— Можно подумать, вы не пьете, — расстроенно буркнул задержанный.

— Пью, Сережа. Но меру знаю и уж кулаками точно не машу почем зря.

— И что мне светит?

— Улицы будешь подметать да снег чистить. Но если честно — как суд решит.

Виталий пошел к себе, дописывать протокол, оставив погрустневшего Сергея в камере.

* * *

— Как там Мишка? — спросил Крячко.

Гуров пожал плечами.

— Пока тишина. На квартире обжился, вид придал. Каждый день ходит в кафе, кофе попивает с пироженками. Но Неуловимый Джо пока не объявлялся.

— Объявится. — Стас откинулся на стуле. — Не сегодня, так завтра.

— Мне бы твою уверенность.

— А ты разве не уверен?

— Не знаю. Но ощущение, что что-то мы узнаем, есть.

— Значит, точно объявится.

Зазвонил городской телефон. Лев Иванович снял трубку.

— Слушаю, Гуров. А, привет, Володя. Да все как обычно, сам как? Ясно. Ну и что же там такого, что я должен упасть со стула? Да ладно? — Лицо сыщика стало озадаченным.

Какое-то время он молча слушал, и глаза его потихоньку округлялись. Стас с нескрываемым удивлением и любопытством наблюдал за этой метаморфозой.

— Понял, Володя, спасибо, — наконец обрел дар речи Гуров. — А где он? Ясно, хорошо. Бывай.

Лев Иванович повесил трубку и сидел молча, уставившись в какие-то бумажки на столе. Крячко склонил голову, рассматривая лицо друга, на котором отразилась целая гамма чувств — смесь растерянности, удивления и даже радости. Но сыщик продолжал молчать, и опер решил нарушить тишину.

— Камчатка вызывает Таймыр. Прием, — громко сказал он.

— Вот это да, — ожил наконец Гуров.

— Лева, что случилось? — забеспокоился Станислав и даже привстал.

— Лучше сядь.

— Сижу. Ну так что тебе такого Володя рассказал, что ты сидишь как пыльным мешком пришибленный?

— Не поверишь.