Пальцы женщины

- Она хотела быть вместе с ним на судне. А он сказал ей, что ему осточертела навигация, осточертели места, где он плавал. Ему осточертел госпиталь, страна и осточертела она.

- Как это вам удалось услышать все это?

- В сущности, я восстановил весь разговор по рассказам официантов и по тому, что услышал сам, потому что мой стол находится совсем близко от их излюбленного столика. А потом, так как он слишком много пил, он говорил громко, даже если думал, что говорит шепотом. Продолжать?

- Да.

- Он сказал, что хочет продать судно, а она спросила его, что он будет делать летом без судна. Он ответил, что ему совершенно наплевать, простите меня за выражение, что она собирается делать, но что сам снял дом, в котором он не собирался принимать ее.

- А он сказал, где этот дом?

- В этот момент она встала и кинула ему свой стакан в лицо.

- А потом?

- Если бы они были одни, он вероятно убил бы ее. Я видел его лицо.

Я внимательно слушал.

- Он держал в руке вилку в тот момент, когда она бросила ему стакан в лицо. Я видел как он поднял эту руку, вооруженную вилкой. В течение секунды я думал, что он пронзит ею ее лицо. Но он забрал себя в руки и положил вилку. Рука его дрожала.

- А потом?

- Потом он достал из бумажника билет в двадцать долларов. Счет был на четырнадцать долларов. Он ушел, не ожидая сдачи. Это самые большие чаевые, которые он когда-либо оставлял. Вот потому все люди так хорошо запомнили этот случай. Она стучала пальцами по столу, когда этот человек уходил. Она вызывала жалость. Потом она заказала кофе и выпила его. У нее была своя гордость. Потом она нагнулась, чтобы подобрать осколок стекла, который официант не заметил. Она положила его на стол, потом ушла. Я больше никогда их не видел с тех пор.

- Вы видели его лицо?

- Да. Когда она бросила ему свой стакан в лицо, а ей это не легко далось, я понял, что женщина доведенная до крайности, может стать опасной. Это была очень умная женщина. Мне тогда стало жалко его. Я был уверен, что она отомстит ему ужасным образом.

У него было желание прочитать мне лекцию о женщинах. Он заявил мне, что женщины думают при помощи задницы и по этой причине мужчина и поступает с ними нужным образом.

Я поблагодарил его за сведения, которые он сообщил мне. Когда я выходил на улицу, ко мне подошла одна женщина:

- Добрый вечер, - сказала она. - Вы мне нравитесь. - Я обернулся. То была моя соседка за столиком. - Друг, с которым я сегодня была, в настоящий момент выводит машину из стоянки, - быстро проговорила она. - Я скажу ему, что у меня мигрень и таким образом он не поднимется ко мне. Через полчаса приходите. Мы сможем послушать пластинки и поболтать.

- Отличная идея.

Я почувствовал, как мне в руку сунули кусочек бумаги, потом около нас остановилась машина. Она вошла в нее, сказала несколько слов своему кавалеру, потом поднесла руку ко лбу.

На бумажке было написано: "Апрт 3А,1716 Мезон". Очень удобно. В десяти блоках отсюда в трех блоках от госпиталя "Генеральный Грин". О том, чтобы звонить в агентства по сдаче в наем помещений относительно их жильцов раньше девяти часов завтрашнего дня, не могло быть и речи. Эта дама попалась очень удачно. Мне было очень приятно при мысли, сделать ей визит. Я стал представлять ее себе в раздетом виде.

Усовершенстовать свои знания будет не лишним.

Моя машина стояла впереди всех остальных, как я об этом и просил. Садясь, я приветствовал рукой служащего сидящего в своей будке. Он держал около своего уха транзистор, который выдавал какую-то музыку. Зачем ему было надо так близко прижимать транзистор к уху, было непостижимо; вероятно в его ушах скопилось много серы. С видимым удовольствием он направил свой взор к потолку.

Ольдс отказался дальше ехать. Бензин был, батареи не сели. Я открыл капот. Там были оборваны все провода, ведущие к свечам. А кто может разобраться во всем этом? Во всяком случае, только не я. Я соединил их наугад и снова попробовал отъехать. Никакого результата. Я направился к будке служащего. Он вышел.

- С моей машиной произошел странный случай, - сказал я.

- Ах, да? Что? - спросил он с заинтересованным видом.

- Все провода сразу порвались.

- Ах, да? - удивленно протянул он.

- Как паутина весной.

- Да?

Он показался мне слишком удивленным, чтобы играть роль. Если бы он был в такой степени способен изображать удивление, с его пустым взглядом и открытым ртом, он не был бы вынужден служить на стоянке для машин, а играл бы в драматическом театре на Бродвее. И жил бы себе припеваючи.

Лиги или Бруно? Разве настоящий князь, предки которого владели замком и располагали жизнями сотен крестьян, способен сделать подобное? А почему бы нет? Борджии проводили свое время, забавляясь тем, что отравляли людей окружавших их и совершенно не считали себя виноватыми.