Палые листья лета

— Не скажу! Но, если понадобится, применю их на тебе!

— Денни, понимаешь. Я… я там встретила другого! Совсем другого, вовсе незнакомого! Ведьма — точно говорю тебе, она была ведьмой! — так вот, та самая ведьма, которая меня собирала, напоила меня чем-то, натерла и еще полила сверху для верности. В общем, много чего она со мной делала. И я как не в себе была, когда ушла в Лес. Он меня нашел и… и все случилось, вот! — Санайя оттянула рукав блузки и показала проявившийся на запястье рисунок.

— Ведьма, говоришь? И этот Лес — священное место ведуний. И рисунок, похоже, их, ведовской, — Дениз задумчиво почесала кончик носа. — И где же он?

— Денни, — Санайя подняла испуганные глаза и, почему-то шепотом, спросила: — Ты что, не видишь рисунок?!

— Рисунок я вижу, я спрашиваю, где твой муж?

— Постой, постой, какой муж? Ты же знаешь, свадьбы не было. Не пугай меня так!

— Милая подруженька, — осторожно начала магичка, — я, конечно, плохо разбираюсь в ведовских ритуалах и символах, но их брачные браслеты видела, и не раз. Все же, в нашем училище есть и ведовской факультет. Так вот, то, что у тебя на руке очень похоже на ведовской брачный браслет. Немного странный, конечно, но, я же говорю, не разбираюсь в них.

— Н-нет, этого не может быть. И потом, знаешь, что он сказал на прощание? Он сказал: «Было приятно провести с вами время»! И ушел. Он принял меня за продажную женщину, Денни! — едкие слезы обиды и горечи вновь собрались в уголках глаз.

— М-даа, — Дениз смахнула с коленки упавший желтый листок и прижала подругу к себе.

Та пару раз шмыгнула предательски защипавшим носом, тряхнула головой и, выпрямив спину, сообщила:

— Я больше не буду плакать!

— Это правильно, слезы в наших планах не помощники. Но знаешь, подруга, без помощников нам не обойтись, — задумчиво закончила магичка, подняв глаза вверх и проводив взглядом еще один планирующий желтый листок. — Оч-чень много в нашем деле набирается странностей. Ты только не пугайся раньше времени, ладно? Я лишь обращаю внимание на очевидное. Видишь, листва этого дерева пожелтела? — она провела рукой, указывая на резко изменившую свой цвет крону. — И трава, которой ты касалась, тоже. А еще, еще твои глаза. Теперь уже не удастся объяснить их цвет слезами.

— Денни, ты хочешь сказать, что все, к чему я прикоснусь, умирает? — Санайя тут же отодвинулась от подруги.

— Тьфу на тебя, глупую! Я говорю, что нам срочно нужна консультация. Ты точно решила не возвращаться к родителям? — не дождавшись ответа, Дениз продолжила: — Тогда, если в Сторхеде тебя больше ничего не держит, предлагаю ехать сразу в мое училище. Думаю, там тебе помогут и разъяснят, что же с тобой произошло и продолжает происходить. Или все же — в Сторхед, к родителям? Я знаю, иер Тиаграсса тебя не бросит. Пусть я и взбалмошная ветреная магичка, но хотя бы предложить тебе самый разумный выход обязана.

— Знаешь, Денни, как бы там ни было, но я счастлива, что у меня была эта ночь. И… и я не хочу возвращаться к прежней жизни.

— Ты изменилась, — задумчиво проговорила Дениз скорее для себя, чем для своей подруги, совсем еще недавно послушной дочери и не склонной к авантюрам приличной иерины из приличной купеческой семьи. — Если так, едем в Большой Иуренг и пытаемся разобраться со всем произошедшим, а заодно начать новую жизнь. Как тебе план?

— У меня и такого нет. А потому, вперед! — Санайя поднялась и осторожно провела пальцами по стволу пострадавшего дерева. — Прости, я не хотела, — шепнула она, словно дерево могло ее услышать.

Подруги вернулись к поджидавшему их магомобилю с задремавшим за рулем водителем и велели ему направляться в столицу. Случайно или же специально, но Дениз не озвучила своего наблюдения, что имя Риченда эд'Рочестера было упомянуто лишь единожды, и то, вскользь. Любовь закончилась? Может, оно и к лучшему.

ГЛАВА 4

В Большой Иуренг магомобиль с подругами въехал поздно вечером следующего дня.

Ни на миг не засыпающая столица встретила их шумом и суетой. Алчно прятали клиентов в своих ненасытных нутро таксомобили и везли по названным адресам, развеселая музыка таверны, в которой что-то отмечала компания хорошо разогретых гоблинов, беззастенчиво врывалась в заунывные звуки небольшого уличного оркестра, исполнявшего для всех желающих печальную балладу о любви орка и эльфийки. По тротуарам спешили по своим делам припозднившиеся пешеходы. По дорожкам городского парка меж чахлых деревьев и тщательно подрезанных кустов прогуливались влюбленные парочки. Город жил своей жизнью. У каждого его жителя были свои дела и заботы, свои беды и радости. Мегаполису не было никакого дела, что приехала еще одна человекоединица. Сколько их приезжало для его покорения, сколько уехало ни с чем, а сколько мирно или же не очень, заканчивало свою жизнь, так и не доказав ни себе, ни городу, что способен и может. Город видел в своей жизни все.