Памфлеты, очерки и зарисовки

За время пребывания в Соединенных Штатах Маяковский много работал и как поэт, и как пропагандист советской литературы и культуры, и как политический представитель Советского Союза. Он делал большое и нужное дело. До широкой публики доходили стихи поэта, из разных городов шли приглашения о публичных встречах. Но Маяковский рвется домой, на Родину. Он отказывается от настойчивых приглашений выступить с лекциями и чтением стихов в Сан-Франциско, от других предложений и сразу же по получении визы выезжает 28 октября 1925 года из Нью-Йорка на пароходе «Рошамбо» в Гавр, куда прибывает 5 ноября. На следующий день, 6 ноября, в самый канун Октябрьской годовщины друзья встречали его в Париже.

В Париже Маяковский пробыл недолго, проездом. 14 ноября он уже в Берлине, откуда через три дня выехал через Ригу в Москву, куда вернулся 22 ноября 1925 года. Поэт рвался домой. Длительное заграничное путешествие вызывало у него чувство глубокой тоски по Родине. Это чувство вылилось в стихотворение «Домой!», которое он начал писать еще на пароходе на пути из Америки в Европу.

Сохранился газетный отчет о выступлении Маяковского в Париже на вечере, устроенном 12 ноября 1925 года Объединением студентов СССР во Франции. Поэт выступал с докладом «Там и у нас» («Доклад об искусстве») и чтением стихов. «Поэт намеревался рассказать исключительно о своих эстетических восприятиях из вежливости к Франции, выдавшей ему визу и запрещающей говорить о политике, — сообщала позже, 2 декабря 1925 года, «Вечерняя Москва». — Но как-то получилось само собой, что вместо литературного доклада Маяковский сделал доклад «социально-экономическо-политический». Это «само собой» разумеющееся социально-политическое, партийное осмысление любого явления действительности как базисного, так и надстроечного порядка, характерное для всех его публичных выступлений, давало о себе знать и в Америке, сказалось оно и в Париже. Более подробно освещала это выступление Маяковского парижская газета:

«Кто не видел и не слышал Маяковского, должен пожалеть, что не попал на этот доклад. Трудно представить себе лучшего рассказчика для широких масс. Маяковский — создание новой России. В его могучей, широкой, подвижной фигуре, в его товарищеской фамильярности со слушателями, в его непринужденной манере, в его едкой иронии — во всем его существе сказывается нечто, что роднит его с русским рабочим, с человеком из народа. Когда… он рассказывал нам о своем путешествии в Мексику и Соединенные Штаты или когда, повысив свой мощный голос, он читал нам свои стихи, написанные под впечатлением виденного, невольно хотелось сказать: да, такими именно глазами смотрел бы на Америку русский рабочий… Слушая эти красочные рассказы, пересыпанные тонкими, меткими замечаниями, слушая эти звонкие стихи, с их часто неожиданными аккордами, дающими новый смысл всей картине, мы незаметно досидели до часу ночи. И хотелось еще и еще слушать этого мощного поэта. Не хотелось покидать этой прекрасной залы, этой оживленной, то серьезной, то улыбающейся аудитории» («Парижский вестник», 1925, 14 ноября).

Хорошо осознавал большое литературное и общественно-политическое значение своих выступлений за рубежом и сам Маяковский. В одном из интервью, данном в день приезда в Москву, он как бы сжато «отчитывается» перед советским читателем о командировке, делится ближайшими планами:

«…слухи о моих успехах в Америке нисколько не преувеличены. Я нахожу, что иметь аудиторию в полторы тысячи человек в течение ряда недель — это, конечно, успех. Думаю, что кроме литературного, мои лекции имели некоторое значение еще и в смысле революционном…

Для печати я привез книгу стихов о Мексике, об Испании и об Атлантическом океане. Есть у меня и новая книга о Соединенных Штатах» («Новая вечерняя газета», Ленинград, 1925, 23 ноября).

В последнем случае он имел в виду книгу очерков, которая после окончательного ее завершения получит наименование «Мое открытие Америки».

Маяковский начал работать над этими очерками и зарисовками непосредственно во время путешествия. После возвращения в Москву он уже 5 декабря заключил договор с Госиздатом об издании книги под названием «Поездка в Мексику и Америку», обязуясь при этом сдать рукопись в издательство через месяц, к 5 января 1926 года. Очевидно, что к этому времени книга вчерне была готова, что основные идеи этой книги, сложившиеся уже к началу пребывания поэта в США, получили свою реализацию.

Многие из этих идей найдут отражение в американских стихах Маяковского, воплотятся так или иначе в его очерках. Однако заметок, зарисовок и набросков, сделанных по самым свежим впечатлениям, оказывалось мало. Работа над книгой очерков продолжалась весь декабрь и закончилась лишь к 25 января, когда после отсрочки договорного срока на месяц рукопись была сдана в издательство. Тогда же, в январе и начале февраля 1926 года, отдельные части этой книги начинают печататься в периодических изданиях. Сама книга выйдет в свет лишь в августе 1926 года.