Память

Доктор исторических наук П. П. Толочко пишет: «О разгроме Южной Руси Л. Н. Гумилев просто умалчивает. Правда, был разорен Киев (отрицать этот факт исследователь не решился), но случилось это «потому что киевляне убили монгольских парламентариев». Старание Л. Н. Гумилева преуменьшить результаты монголо-татарского нашествия в XIII в. резко расходится с данными науки…» (Толочко П. П. Киев и Киевская земля в эпоху феодальной раздробленности XII–XIII веков. Киев, 1980, с. 209). Что же касается территории еще не существовавшей тогда «Великой Руси», то я приведу здесь примерный список городов, разграбленных и сожженных ордой только за зиму 1237/38 года в Рязанском и Владимирском княжествах: Пронск, Бель, Ижеславец, Исады, Новый Ольгов, Борисов-Глебов, Старая Рязань, Рославль, Коломна, Москва, Стародуб-на-Клязьме, Владимир, Суздаль, Ростов, Боголюбов, Юрьев-Польской, Переславль-Залесский, Городец, Константинов, Кострома, Дмитров, Мышкин, Кснятин, Кашин, Вежецк, Углич, Ярославль, Красный Холм, Волок Ламский, Тверь – тридцать городов!

Вы заметили, конечно, дорогой читатель, что я не упоминаю этом длинном списке, отдельно числя, героически сражавшиеся Торжок и Козельск, – они были уничтожены весной 1238 года и входили в состав Рязанского или Владимирского княжеств. Не называю я также больших городов «Великой Руси» Мурома и Нижнего Новгорода, разоренных ордой в 1239 году, Вологды, павшей, согласно Воскресенской летописи, зимой 1238 года, смоленских и черниговских Ржева и Дорогобужа, Ельни, Вязьмы и Обловя, Вщижа и Серенска. Учтем также, что не все тогдашние города успели попасть в летописи, судьба многих известных – неизвестна, и я вспоминаю заметки Александра Грибоедова, который живо интересовался историей и топонимикой средневековой Руси. Называются эти записи «Desiderata», то есть «Пожелания», и вот одно место из них: «Между именами городов великого княжества Рязанского в исчислении русских городов (…) иные нам знакомы, другие вовсе исчезли. Наша историческая география много бы извету приобрела, кабы кто потрудился определить их местоположение. Например, где полагать должно Торческ, Тешилов, Крылатеск, Неринск (Норильск?), Кулатеск и тот Рославлъ или лучше Ярославль-Польский» (курсив А. С. Грибоедова. – В. Ч.). Как мог ученый-источниковед пренебречь общеизвестным свидетельством летописца, который с пунктуальной точностью сообщает об успехах первой, так сказать, кампании орды на Владимирской земле: «В един февраль месяц взяша четырнадцать градов»? И пусть большинство из них были действительно маленькими, но почему из общего количества разрушенных русских городов называется ничтожная их доля? Неужто с целью искусственно, хотя и в неясных целях, приуменьшить напасть, что обрушилась на Русь лютой зимой 1237/38 года?

Это по меньшей мере грешно: наши далекие предки, подарившие нам величайшее счастье – жизнь на земле, пустыми глазницами смотрят нам вослед, а их уцелевшие современники уже тогда точно и кратко назвали то, что произошло, погибелью Русской земли.

«Поищем причину «погибели»? – попутно спрашивает Л. Н. Гумилев и тут же ответствует: «Только ослепление непомерным эгоизмом лишило князей Рюрикова дома воли к сопротивлению. Только их полная неспособность объединяться…» Ах, как все, оказывается, просто!..

Исторически сложившаяся феодальная раздробленность, малочисленность дружин и ратей, большие труднопреодолимые расстояния для оповещения и сборов войск у русских, и в то же время прекрасно поставленная разведка, внезапность нападения, огромный боевой опыт и гибкая военная тактика степняков, наличие у них новейшего оружия– китайских баллист и чжурчжэньского огня, жестокость как средство деморализации противника, умение заинтересовать и обеспечить разбойничьей добычей, собрать и дисциплинировать беспрерывными казнями большое разноплеменное и разноязычное войско – вот некоторые подлинные и достаточно важные причины побед орды.