Память

Умирающий Чингисхан завещал покончить с чжурчжэнями с помощью китайцев, но война вновь приобретала затяжной характер. В 1228 году талантливый чжурчжэньский полководец Ваньян Чэнхошан с четырьмястами конниками разбивает в Даганюане вторгшийся восьмитысячный монгольский корпус. В период двухгодичного исполнения великоханских обязанностей Толуем, младшим сыном Чингиса, война продолжалась, потом избрание на этот пост Угедея – война продолжалась, наконец вступив в заключительную фазу. Из военачальников, уничтоживших государство чжурчжэней, история выделяет Угедея, Монке, Толуя, Чжэбе и, конечно же, нашего старого знакомого Субудая. Батый же и его брат Орда, кажется, не принимали в той войне никакого участия; однако произошло в этот период одно очень важное событие, связанное с Батыем и – опять же! – будущими судьбами Руси. В 1229 году на Керулене состоялся общеимперский курултай – собрание ханской, родовой и военной знати, выбравшей великим ханом Угедея. Курултай, очевидно, по докладу Субудая, принял решение о большом походе на запад, назначив главным его шефом Батыя. Однако в тылу оставалось сражавшееся государство чжурчжэней, героическая борьба которого на целых восемь дет отсрочила нашествие орды на Русь.

Опускаю многие подробности последней войны чжурчжэней. Она была неслыханно жестокой, как все войны, которые вели полководцы степной орды, сумевшие и тут предательством облегчить себе победу – договорились с Южной Сун о союзничестве в обмен на самую богатую Цзиньскую провинцию, которую, конечно, потом так и не отдали… Все чжурчжэни, способные держать оружие, вышли мужественно встретить смерть и тысячами гибли на полях, сопках и крепостных стенах, в лесных и горных фортах. Многие их полководцы, одержавшие ряд побед над вторгнувшейся степной ордой и несметными толпами подневольных китайских солдат, были наделены талантами военачальников, личным мужеством, патриотизмом, рыцарской честью в высшей степени. Древние хроники повествуют, как один из них, захваченный войском Толуя, попросил привести себя к нему и на вопрос о том, кто он такой, ответил: «Я – полководец Чэнхошан, разбивший монголов под Даганюанем, Вэй-чжоу и Дао-хой-Чу. Если бы я был убит в схватке, то могли бы подумать, что я скрылся и изменил отечеству; теперь же будут знать, каким образом я умер». Он гордо отказался опуститься на колени перед Толуем, и ему отрубили ноги, потом разорвали рот до ушей, а он, захлебываясь кровью, все кричал: «Никогда до этого не унижусь!» Победившие, потрясенные ужасным зрелищем, попивали между делом, однако, кумыс и молили: «Великий воин! Если когда-либо возродишься, то удостой этим нашу землю!»

Любознательный Читатель. Мороз по коже… А это не легенда?

– Ваньянь Чэнхошан – историческая личность. По происхождению он – чжурчжэнь, хотя, как и многие другие его соотечественники, включая самих императоров, носил также китайское имя. Это был, бесспорно, храбрый и умелый военачальник.

– Но выходит, что сын Чингиса Толуй при всей его жестокости был выдающимся полководцем, если победил такого противника?

– Один современный ученый дает ему, единственному чингизиду, отличную характеристику как воину, но ставит эти его качества в прямую зависимость от главного наставника. «Военную выучку он получил в Китае, сражаясь против лучших чжурчжэньских полководцев под руководством Субэтэя-богадура… (курсив мой. – В.Ч.). Близость к Субэтэю обеспечила Толую популярность в войсках». Субудай же, как пишет этот ученый, «за пятьдесят лет военной службы не потерпел ни одного поражения».

В средневековых манускриптах есть удивительная по силе и краткости характеристика главного полководца орды, сделанная китайским хронистом через высказывание другого чжурчжэньского военачальника – Хады. Перед смертью Хада, как и Чэнхошан, тоже пожелал увидеть своего победителя, но совсем по другой причине. Когда Субудай спросил, что заставило Хаду этого добиваться, тот ответил: «Твое чрезвычайное мужество. Небо, а не случай родит героев! И так как я теперь тебя видел, то спокойно пойду на казнь».