Память

– Ниоткуда не узнаешь обратного. В летописях – ни слова, у восточных авторов, наполнивших подробностями тома, – тоже, хотя там есть вполне достоверные рассказы не только о том, как покоренные народы штурмовали свои столицы, но и легко подчинялись другим военным целям врага, составляя целые армии для борьбы с собственным народом. В китайских источниках сохранился такой факт: орда сформировала и двинула на штурм чжурчжэньской столицы Яньцзина (Пекина), в котором жило множество китайцев, три армии из сорока шести китайских дивизий! «Таких примеров, – замечает Г. Е. Грумм-Гржимайло, – можно привести очень много». Только нет ни одного даже отдаленно похожего примера из истории нашествия орды на Русь! Косвенным доказательством того, что наши предки отказывались штурмовать родные города, служит необычно длительная история осады Торжка, под которым решилась судьба русского полона, превосходящего по численности орду… Возможно, что Субудай вообще не отправлял пленных в метрополию. Рабов надо было не только охранять, но кормить каждый день, чтобы они не перемерли в дороге, – иначе пропадал смысл их захвата. И трудно представить, чтоб какая-то партия рабов могла пройти через всю лесную Русь, половецкую степь, через Сибирь, саяно-алтайскую горную страну и монгольские просторы – это же семь тысяч верст! Ведь стояла зима, которая в половецких степях, например, была злее, чем в средней полосе, – с сорокаградусными морозами при сильнейших ветрах. Кстати, Субудаю было невыгодно отправлять рабов в далекий этап и потому, что конвоирование их ослабляло бы его войско, и без того уже сильно ослабленное. А в конце февраля по дороге к Новгороду шли и бежали обезумевшие от ужаса люди, но вражеская конница легко настигала их, и не было никому спасения от аркана или сабли. Число пленных увеличивалось, хотя и без того их у Субудая уже было больше, чем воинов.

– Это чем-то подтверждается?

– У Татищева ясно сказано, что татар перед Торжком было множество, «а паче (то есть больше. – В. Ч.) плененных», которые нужны были степным грабителям для того, чтоб «закрывать погибель их» при штурме Новгорода.

– Однако утверждать, что русских пленных под Торжком скопилось больше, чем воинов у орды, слишком ответственно перед историей! Нельзя же полагаться на общее мнение Татищева, не называющего никаких цифр! И разве можно так решительно настаивать без твердых оснований? Это может подорвать доверие читателя к нам. Ведь невероятно же, просто невозможно, чтобы воинов у Субудая было меньше, чем пленных! Знаменитый русский историк С. М. Соловьев считал, что с Батыем пришло на Русь триста тысяч всадников.

– Но разве возможно, чтобы к Торжку завоеватели пригнали более трехсот тысяч пленных? За сотни верст, пешком по снегам, в зимнюю стужу! Это совершенно невероятное число пленных надо было кормить каждый день, иначе они не дошли бы до Торжка, не говоря уже о Новгороде… Вернемся к вопросу о начальной численности орды. По Рашид ад-Дину, «булгары и башгирды», то есть волжские болгары и башкиры, выступили навстречу орде «с 40 туменами славного войска, и Бату узнал, «что их вдвое больше монгольского войска и что все они бахадуры». «Тумен» – это тьма, десять тысяч, и, значит, перед нападением на болгар и башкиров у орды было 200 тысяч воинов? Неизвестно, сколько сабель потеряла или приобрела орда в мордовско-буртасских землях, сколько отделилось для рейда на юг, но вот явилась в труде авторитетного историка эта круглая цифра – 300 тысяч. В романе В. Яна «Батый», однако, называется другая, цифра – 400 тысяч всадников, а в одном дореволюционном научном сочинении говорится даже о «монгольской полумиллионной армии в конце русского похода», у Козельска…

– Ну, уж это-то слишком!

– А в новейших научных трудах опубликованы донельзя условные подсчеты численности этой «монгольской» армии, имеющие, впрочем, тенденцию к снижению первоначальных астрономических цифр. Одни авторы исходят из предположения, что детей в усредненной монгольской семье было пятеро и каждая будто бы выделила в первый западный поход по одному воину, а так как все население тогдашней Монголии могло составлять почти 700 тысяч человек, то, следовательно, Бату и Субудай привели на Русь ровным счетом 139 тысяч сабель. Другие расчеты основаны на произвольном допущении, будто все чингизиды были военачальниками, причем каждый из них якобы командовал туменом, тьмой, то есть десятью тысячами воинов. А так как – по средневековым источникам – на Русь пришел сын Чингисхана Кулькан, погибший под Коломной, семь внуков – Орда, Бату, Шейбани, Тангут, Гуюк, Кадан и Байдар, правнук Бури и внучатый племянник Аргасун, то вроде бы проще пареной репы опрелить общую численность орды, напавшей на Рязанское княжество перед зимой 1237 года, – она составляла тоже ровным счетом 100 тысяч человек.